Надо же было не донести проклятое мыло до туалетной комнаты! Не забудь я его на столе - сейчас бы не испускал из себя пузыри, как клоун какой-то!
Привкус мыла так и остался во рту, когда я наконец вышел к пациентке. Она уже возлежала в кресле, всячески для меня готовая. В смысле - для осмотра.
- Ну, как самочувствие? - поинтересовался я, и к своему ужасу увидел, как у меня изо рта вырвалась очередная партия пузырей. Бл*дь, да кончится это когда-нибудь или нет?!
- Профессор, у вас изо рта идут пузыри, - сообщила мне Иванова, как будто у меня собственных глаз не было!
- Это не пузыри, - сообщил я ей самым деловым тоном из всех возможных. - Это легкий побочный эффект лекарства, над которым я сейчас работаю. Против бесплодия.
Последняя фраза явно была лишней, и я с досадой прикусил язык. Может, не заметит?
- Альберт Венедиктович, вы испытывали средство от бесплодия на… себе?
Тьфу, бл*дь, заметила.
- А что такого? - откликнулся я невозмутимо. - Все должны иметь возможность завести детей.
Иванова согласно закивала.
- Вы настоящий волшебник, профессор! - сказала она с чувством и раздвинула ноги еще шире. В тот самый момент, как я весь вооружился - датчиком узи, разумеется.
Один взгляд - и я начал подозревать, что я не только волшебник, но еще и фокусник. Потому что эмбриона, подсаженного Ивановой неделю тому назад, в матке не было.
Я нахмурился, пытаясь сообразить, куда мог пропасть эмбрион. Ну не убежал же он оттуда, в самом-то деле?
Здесь могло быть только одно объяснение с точки зрения науки: никакого эмбриона не было подсажено пациентке в принципе. А это значит… это значит, что он был подсажен кому-то другому. Если принять за истину тот факт, что Серафима Петровна действительно произвела запланированную операцию.
- Что-то не так, Альберт Венедиктович? - донесся до меня голос Ивановой и я, растянув губы в лучшей улыбке, ответил:
- Все так. Вы ведь были у меня неделю тому назад? Или нет?
- Нет. Вы мне назначили на эту пятницу, а перед этим я была у вас недели две назад.
Я прикрыл глаза. Это была настоящая катастрофа.
- Полежите, пожалуйста, я сейчас кое-что проверю, - сказал я и направился в лабораторию.
Я перебирал в голове варианты того, что могло произойти. И каждый новый был еще страшнее предыдущего.