– Никого нет, – произнес Хальк осмотревшись. – Ну что, потратим время, чтобы осмотреть это подгорное чудо?
Я решился:
– На всякий случай возьми меч. Если кто-нибудь нападет, немедленно уходим. В драку не вступать! Понял?
– Конечно, – согласился Хальк. – Идем.
Глава пятая
ЭЙВИНД, ЧЕТВЕРТЫЙ РАССКАЗ
Подземелья под горами Граскааль.
18 день третьей осенней луны.
«…Мало кто из рода людей бывал в пещерах под горами Граскааль. Но даже исконные обитатели этих отдаленных и загадочных мест – народ подгорных гномов – предпочитали без особой нужды не спускаться на нижние уровни своих поселений. О них ходило множество слухов, достоверно утверждавших, что там, в полнейшей темноте и тишине, не нарушаемой ни единым звуком, прячутся уцелевшие создания древнейших времен, хранятся давно утерянные зловещие сокровища, не приносящие своему владельцу ничего, кроме горя, и таятся последние из рода некогда владевших миром чудовищ. Легенды предостерегали неосторожных, на разные лады повторяя одно и то же: „Забудьте о том, что находится под вами и не тревожьте Тьму без необходимости.“ Разумеется, и в кланах гномов всегда находились личности, склонные не прислушиваться к словам старших родичей и древних преданий, спускавшиеся вниз и иногда даже успешно возвращавшиеся. Однако нигде вы не разыщете записей или преданий, повествующих о том, что они там видели.
Ибо действительность, как это обычно происходит, оказывалась намного страшнее сказок…»
Из «Синей или Незаконной Хроники» Аквилонского королевства
Я не помню, как меня зовут. Знаю, что обязательно должен помнить, однако, как ни стараюсь, не могу назвать себя. У всякого живого существа в мире есть имя, а у меня нет.
Зато я помню много других слов. Только частенько не могу растолковать, что они значат. Вот, скажем, «человек». Я – человек. Во всяком случае, мне так кажется. А что это такое – «человек»? Почему он так называется? Чем отличается, например, от «дерева»? Кстати, что такое «дерево»? Название помню, а представить себе это самое «дерево» не получается. А иногда наоборот – вещь стоит перед глазами, а назвать ее никак. Уже и голова начинает раскалываться, а слово не дается. Вертится на языке, дразнит и не выговаривается.
Еще я думаю о другом: со мной что-то неправильно. Человек может быть либо живым, либо мертвым. А я не то, и не другое. Если я на самом деле умер – оказался бы на Серых Равнинах. Там бог мертвых решает, чего достоин пришедший к нему человек – наказания или вознаграждения и новой жизни. А может, я бы попал в дом снежного великана Имира, которому поклонялся мой прадед…