— Полагаю, сэр Кауст, вы можете освободить нашего юного Хейна и
препроводить его на кухню, где он обязался отработать свой долг
лично передо мной. — По тому, как вспыхнуло лицо Вольфа, я понял,
что не ошибся в его характеристике. У этого парня не осталось
ничего, как и у всех нас, чем он мог бы гордиться, кроме рыцарских
шпор, поэтому обозначение именно его рыцарского достоинства было
ему более по душе, чем любое другое.
— Но, ваше высочество, если я поведу этого оборванца на кухню,
то вы останетесь наедине со вторым заключенным... — начал было
пытаться возражать Вольф, но я его быстро оборвал.
— Сэр Кауст, как вы, наверняка видите, иначе я начну волноваться
за ваше зрение, я здесь не один. И поверьте, виконт Дерн прекрасно
сможет мне помочь в случае непредвиденных обстоятельств, ведь он-то
как раз имеет прямое отношение к структуре различных форм
содержаний заключенных, не так ли, виконт? — я повернул голову в
сторону Дерна, который только усмехнулся и отвесил мне легкий
полупоклон.
— Мой долг подчиняться воле вашего высочества, но я не одобряю
это решение, — Вольф поджал губы и направился к камере Хейна. Замок
звякнул, дверь распахнулась, сэр Кауст схватил крепкой рукой
мальчишку за шиворот и поволок в сторону выхода, предварительно
кинув связку ключей Дерну.
Когда мы остались одни, я взял стул, подтащил его к клетке и
пристально посмотрел на мужика, который заметил мой интерес и
остановился, глядя прямо на меня через решетку. Я не собирался
отпирать клетку. Личный контакт с заключенным не был предусмотрен
мною в первый день нашего тесного общения. О методиках допроса
майор знал много, как бы не больше, чем о ведение военных действий.
Так что, я решил воспользоваться этими знаниями, заодно и
потренируюсь в столь деликатном деле, потому что в то, что
предлагала мне память майора пыточная комната вообще не входила, и
физические пытки фигурировали в странном значительно урезанном
виде. Дерн занял позицию чуть сбоку, чтобы видеть и допрашиваемого,
и следователя. Ну что же, в нем я похоже тоже не ошибся, методиками
допросов виконт владел, и дурацких вопросов на тему: «А почему мы
не открываем клетку?», — от него не поступало. Я сидел, чтобы
создать у заключенного иллюзию того, что он может меня подавить,
глядя сверху вниз. Без жестких методов это могло дать небольшое
преимущество в плане того, что он откроется и ляпнет что-нибудь
важное. Уго не был профессиональным шпионом или диверсантом и вряд
ли мог рассчитывать на какие-то хитрости, которые помогут ему не
выдать своих господ, потому что его не учили противостоять даже
простой физической силе.