Я остался в коридоре. Нечего мне делать в спальне практически
незнакомого человека, даже если через неделю мы станем
родственниками. Осмотревшись по сторонам, заметил у стены оттоманку
и рухнул на нее, вытянув гудящие ноги. Из-за недостатка кислорода
снова захотелось спать, хотя, вроде бы выспаться должен был на
сутки вперед.
— Ваше высочество, — громкий возглас Дерна заставил меня
встрепенуться. — Быстрее, сюда.
Я бросился в комнату, мельком отметив рвавшего на себе волосы
парнишку, упавшего на колени и что-то завывающего. Не
останавливаясь, я прошел к спальне. Дерн стоял возле кровати, на
которой лежал Лазаль, и с мрачным выражением, застывшем на лице,
крутил в руке стакан. Я перевел взгляд с заострившегося лица принца
на физиономии Дерна, на которой застыла мрачная решительность. Мы
опоздали. Вот что я прочел по обоим этим лицам.
— Как давно? — спросил я тихо.
— Уже довольно давно. Тело успело остыть и окоченеть, — Дерн
размахнулся и швырнул стакан в стену. — Вот почему ваш пленник
говорил, что вы единственный, кому удалось выжить. Он знал, что
принц Лазаль уже мертв.
— Да, но откуда? — я потер лоб, стараясь прогнать пронзившую
череп боль, которая мешала мне думать.
— Ну ты и дурак, — резкий голос Эвы усилил болевые
ощущения. Но ведьму было не так-то просто заткнуть, особенно, если
она этого не хотела. — Такие вещи планируются и обсуждаются
заранее. И вообще, это логично, что именно тот хорек, что сидит у
тебя в клетке был промежуточным звеном между длинноухими и
предателями во дворцах. Кто их может заподозрить, если предатель
иногда выпивает в каком-нибудь кабачке с давним приятелем? Вот,
если бы они со старшими общались, вот тогда да, было бы
подозрительно, а так — вполне логично.
— Да знаю я, что логично, и меня это непередаваемо бесит.
То, что я раньше об этом не подумал, — я посмотрел на грязно
матерившегося в бессильной ярости Дерна, который пытался или
разбить стоящее возле кровати массивное кресло, или сломать себе
ногу, пиная его. — А еще, все это означает только одно, у нас
остается очень мало времени.
Наконец виконт прекратил свои попытки остаться без правой ноги,
и, тяжело дыша, обратился ко мне.
— Я сообщу его величеству. Надеюсь, что горе не затмит его разум
и он не опустит руки перед грядущей опасностью.