Грилэм еще хохотал, когда вошла Гастингс с подносом в руках. Северн видел, как она весело улыбается Грилэму и как тускнеет эта улыбка, пока Гастингс идет к кровати мужа. Ну и что, ему нет дела до того, улыбается она или нет, пусть только исполняет свою роль, ту, которую он сам подберет для нее, когда встанет на ноги.
Она молча опустила поднос на кровать и осторожно пощупала его лоб. Северн крепко схватил ее за руку.
– У меня нет жара.
– Я вижу, – подтвердила она, моментально отдалившись, хотя не двинулась с места.
– Черт возьми, перестань обращаться со мной, как с младенцем, у которого не хватает ума тебя раскусить.
– Я принесла тебе еду. Повара в Оксборо зовут Макдир. Он испек этот ячменный хлеб специально для тебя. Можешь его съесть, если понравится. Если нет, можешь швырнуть его на пол. Милорд Грилэм, с вами хотел бы поговорить Норберт.
Грилэм вопросительно глядел то на Северна, то на Гастингс. Эту доверчивую девочку он знал многие годы: веселая, сердечная, вечно поющая, редко чего боявшаяся, поскольку отец не обращал на нее внимания. Попадало ей лишь тогда, когда он выходил из себя. Возможно, если бы Фоук почаще наказывал ее или даже пригрозил убить, как убил жену, она бы иначе отнеслась к Северну. Она бы его опасалась. А теперь вот надулась, закаменела, словно оникс на рукоятке меча. Глядя на нее, подумаешь, что и ураган не сможет поколебать ее, а тем более человек, который стал ей мужем.
И все же Грилэм не хотел бы видеть ее иной. Он лишь молился о том, чтобы Северн не причинял девочке зла. Может, стоит ему намекнуть, поговорить наедине, объяснить, что поднять на нее руку – значит убить ее. Кто же тогда станет заботиться о его удобствах, рожать ему детей?
Идя на встречу со своим оруженосцем, он гадал, что же Северн мог сделать жене. Гастингс дрожала, словно ее продуло холодным ветром с Северного моря. Но она ни секунды не колебалась, спасая мужа от убийцы, а потом ухаживала за ним.
Вряд ли Грилэм вообще сумеет когда-либо понять женщину. Да и зачем, раз Кассия обожает его, прощает дурные выходки, не отвергает его, когда он бывает раздражен или утомлен и побит во время упражнений на ристалище. Ха, ей, пожалуй, надо встать на стул, чтобы высказать мужу в лицо свои упреки. Грилэм понял, что глупо улыбается, представляя, как жена целует его, а он держит на руках их ребенка и Кассия любовно воркует над ними обоими.