Михалыч смерил меня недоверчивым взглядом, молча развернулся и повёл в подъезд. Отпер дверь каморки и придирчиво пронаблюдал, как я впихиваю под лестницу лоток и ящик между мётел и лопат.
– Если соврал, – предупредил он, – выброшу твои причиндалы на улицу к чёртовой матери!
«Так на улицу или к чёртовой матери?» – завертелась в голове ехидная мысль, но озвучивать её я не стал. Нечего Михалыча раздраконивать. Он хоть и учителем работал, но физкультуры, а не русского языка. Впрочем, нынешние учителя русского языка тоже не поняли бы меня.
– Что ты, Михалыч, разве я тебя когда обманывал?
Я стянул с рук перчатки, согрел пальцы дыханием, затем полез в карман и достал четыреста рублей.
– Это долг и аванс за два месяца вперёд.
Брови Михалыча удивлённо взлетели, он взял деньги, пересчитал и сразу подобрел. Вынул из кармана ватника дубликат ключа от каморки и протянул мне.
– Держи. Человек ты аккуратный, гадить здесь не будешь, я тебе верю. Но задолжаешь – снова отберу.
– Спасибо за доверие! – бодро отсалютовал я, сунул ключ в карман, подхватил пакет с поленом и выскочил на улицу. На именины меня ждали через два часа, но ещё предстояло поменять доллары на рубли и купить Любаше подарок. Раньше предполагал подарить помаду или брасматик, но теперь это казалось убогим при моих-то деньгах. Всё-таки Любаше тридцать пять, почти круглая дата.
Деньги я разменял в обменном пункте универмага, здесь же решил присмотреть и подарок. Давно в универмаг не заглядывал, не по моим возможностям. Вещи предпочитаю приобретать на рынке у «челноков» – хоть и не то качество, но гораздо дешевле. Сейчас же решил не экономить – один раз живём. Гуляй, рвань подзаборная!
Вначале хотел купить часики – чтоб уж память так память. Но, проходя мимо отдела бижутерии, бросил взгляд на витрину и застыл, приворожённый гарнитуром из серебра с бирюзой. Серебро искрилось в лучах подсветки, а бирюза сияла, как Любашины глаза. К тому же бирюза – камень Любаши по Зодиаку… Я не суеверный, ни в приметы, ни в гороскопы не верю, но мода есть мода. Да и цена весьма приемлемая – три с половиной тысячи.
– Это в рублях? – на всякий случай поинтересовался у продавщицы.
Миловидная продавщица окинула меня оценивающим взглядом и увидела перед собой красномордого с мороза мужика в поношенном тулупе и непрезентабельной шапке.