– Ну что ж, пойдем посмотрим пейзаж. А ты по ходу все популярно и расскажешь.
– Не пойду. Насмотрелась. А вам бы когти рвать надо по-скорому. Грохоту тут было – выше крыши.
– То-то, что грохоту. В поселке два ментика да казаки, гораздые только в престольный праздник нагайками махать. Поди, звонят в район. А районным тоже под пули не шибко охота: будут согласовывать с краем. Пока суд да дело, мы тут даже на телегах все добро вывезем, не то что «вертушками».
– Кончай философствовать. Дик, – хрипло произнес другой мужчина, высокий, черноволосый. – Операцию ты завалил. Вчистую. Пошли глянем, как лучше зачиститься. Что будем говорить там? – Он указал глазами на небо.
Коренастый сплюнул, они оба скоро зашагали к зданию. Оля постояла молча, потом по-воровски вытянула из куртки фляжку и прикончила ее в несколько глотков.
Мужчины уже возвращались. Бойцы тоже, бегом: с собой волокли запакованные в черные пакеты тела убитых, сгружая их на дно вертолетов.
– В машину, живо! – велел ей коренастый Дик.
– Ты тут сильно не командуй! Уже докомандовался. – Девушка кивнула на трупы.
От хлесткой оплеухи она ушла уклоном и с силой воткнула ствол револьвера коренастому в печень:
– Только тронь меня, подонок!
Голос ее дрожал, бойцы, что грузились в вертолеты, замерли разом, глянули на обоих командиров, ожидая приказа.
– Тихо, Оля, тихо, – медленно выговорил высокий. – У тебя был трудный день. У всех нас был трудный день…
– У вас был трупный день, поняли? Труп-ный. – Девушка опустила револьвер.
– И скажи этому коротышке, чтобы не лез.
– Пусть будет так. Прыгай в машину, в воздухе договорим.
– Я с покойниками не полечу. – Ольга вдруг усмехнулась глупо, и мужчины только теперь поняли, что она абсолютно пьяна.
– Здесь нет покойников.
– Да? А кто тогда вы? Трупы?
Девушке никто не ответил.
Через минуту оба вертолета, взревев моторами, оторвались от земли и пошли в сторону моря. В ту же секунду все здание ресторана-шале и надводные пристройки вспыхнули разом. Даже беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: к приезду властей здесь не останется ни-че-го. Лишь сгоревшие дотла стропила, расплавленное стекло и гильзы, черные остовы редких металлоконструкций и растрескавшаяся на тысячи осколков черепица.
Как завороженная девушка смотрела в иллюминатор на уплывающее в ночь зарево.