– Куда подрулить, лапуля? – отвлек ее водитель от невеселых мыслей. – Центр маленький, особенно на колесах. Свет и много людей…
– К «Валентину».
Ого! – только и произнес водитель, оценив респектабельность места. – Это я зря с тебя деньги не запросил!
– Да есть у меня деньги, расплачусь.
– Не разбираешься ты в людях, барышня. Шучу. На чашку кофе в этом паноптикуме хоть хватит? А то одолжу. Безвозвратно.
– Хватит, – улыбнулась Аля. – И даже на мороженое останется.
– Много не ешь, горло заболит… А ты действительно красивая. Не влетишь? А то – только скажи: к папе с мамой вмиг доставлю.
– Это вряд ли.
– Хозяин барин. А хозяйка в таком случае – барыня.
– Извините… Одна маленькая просьба…
– Да хоть две!
– Можно я… Можно я переоденусь в вашей машине? А то у меня наряд – совсем не для «Валентина».
– Конечно, зайка.
Девушка перебралась на заднее сиденье, стянула джинсы, нашла в сумочке колготки и коротенькую юбку-эластик, надела; кроссовки сменила на туфли. Заметила, что водитель поглядывает на нее в зеркальце. Спросила:
– Ну как?
– Отпад. С такими ногами, милое дитя, можно жить или хорошо, или очень хорошо.
– Мне кажется, вы порой хотите казаться циничнее, чем на самом деле.
– Это я от смущения.
– Вы верите, что я не…
– Верю. Такая красивая девчонка может убедить кого угодно в чем угодно. Если ты скажешь, что земля плоская, то у меня и сомнений никаких не возникнет. Плоская – значит, плоская.
– Нет, правда… Просто… Мне совсем нельзя сейчас домой. – Аля не знала, зачем говорит эти слова. Наверное, потому, что водитель был хороший. И ей хотелось…
Ей хотелось, чтобы она тоже осталась в его памяти не как ресторанная шлюшка… – Мне нужно просто побыть среди людей. Там, где светло.
– Я понимаю, девочка. Не грусти. Все перемелется – мука будет. Удачи.
– И вам тоже. Спасибо.
Аля вышла из машины и направилась к дверям заведения. Водитель вздохнул, щелкнул клавишей магнитофона.
Подумал я вслед – травиночка, Ветер над бездной ревет. Сахарная тростиночка, Кто тебя в бездну столкнет, Чей серп на тебя нацелится, Срежет росто-о-ок… – зазвучало из открытого окна автомобиля. «Жигуленок» развернулся и умчался в ночь.
Девушка шла к освещенному входу так, словно ступала по натянутой над пропастью проволоке. Она не думала ни о чем. Свет – вот что ей сейчас было нужно. Свет, и ничего, кроме света.