– Здравствуйте, Кирилл Владимирович.
– Добрый вечер, Кирилл Владимирович, очень рады вас видеть.
– Как хорошо, что вы сегодня пришли к нам!
Лариса уже поняла, что прибывший не кто иной, как ожидаемый всеми Аткарский. А он, осыпаемый потоками приветствий, снисходительно молча кивал в ответ.
– Здравствуйте, – наконец сказал он хорошо поставленным голосом.
– А кто сегодня ваша муза? – спросил Денис.
– Рекомендую – Анна Давыдова, занимается дизайном, – представил он свою даму.
– Шарман! Трэ шарман! – неожиданно по-французски отреагировала Римма Вячеславовна, в умилении сложив руки около груди.
* * *
Патрушев же, облокотившись на колонну, застыл в позе Чайльд Гарольда и смотрел исподлобья на сцену, разыгравшуюся только что перед его глазами. Лишь он один почувствовал весь драматизм ситуации. Собственно, драма происходила только внутри у него. Настроение остальных, напротив, было приподнятым – явился давно ожидаемый всеми господин Аткарский. А на его спутницу всем по большому счету было наплевать. Всем, только не Патрушеву. Потому что это была его женщина, его… По крайней мере, так было еще совсем недавно. Еще позавчера. Когда они были близки.
Но теперь все кончилось. Он это уже знал. Узнал об этом всего лишь несколько минут назад, однако это ничего не меняло. Наоборот, добавляло драматизма: нервная система Патрушева уже вступила в борьбу с шоком и не могла допустить перегрева эмоций, под влиянием которых Андрей сломался бы и наделал глупостей. Или же погрузился бы в сжигающую разум депрессию.
Поэтому Патрушев как бы абстрагировался от всего происходящего и попытался представить, что он играет в какой-то пьесе. Да, да, ему казалось, что все здесь происходит на самом деле, только это театральное действо, главным героем которого был сейчас не Аткарский, а он сам – Андрей Патрушев. Потому что именно его эмоции имели значение, а Аткарский – это так, необходимый элемент, по логике развертывания театрального сюжета лишь оттеняющий действия главного героя…
Патрушев думал, и его мысли, облаченные в слова, если бы все это игралось на сцене, должны были бы произноситься. И он думал, стараясь проговорить все дословно и четко.
«Боже мой! Как же я не придал этому значения? Еще тогда, в момент той самой близости, он почувствовал – что-то не так. Ну а теперь-то стало понятно – она собиралась на свидание с Аткарским. Как верна была мелькнувшая у него догадка! Именно для Аткарского она сделала тогда новую прическу, именно для него надела элегантное, дорогое белье».