– Это когда меня убивать будут? – невесело усмехнулась я.
– Ну! – кивнула головой Маринка.
Я наконец-то достала телефон и ответила на звонок:
– Да!
– Салам и шолом, о светоч души моей! – прокричал Фима мне прямо в ухо. – Ты где?
– В машине, – ответила я, – а ты?
– И я тоже! – засмеялся Фима. – Кажется, мы с тобой дошли до абсолютной гармонии: испытываем одинаковые ощущения в одно и то же время. Что скажешь?
– Скажу, что у тебя с чувством юмора нелады, – заметила я.
– Это у тебя с ним не очень, солнышко мое, – запротестовал Фима, – ну, я в общем догадываюсь о причине твоего настроения. Я все узнал.
– Что ты узнал?
– Ну ты же оставила мне сообщение через секретаря. Забыла?
– К сожалению, нет, – ответила я. – То есть получается, что ты уже в курсе?
– Можно сказать, что в самом полном объеме, но… – Фима замялся, и я догадалась о причинах. Их было несколько, а точнее – две. Фима очень правильно опасался говорить по телефону на темы, которые он считал серьезными, а вторая причина была банальнее. Он хотел слить свою информацию не просто так, а при личном общении. Меня это сегодня устраивало, как никогда. С Фимой мне нужно было посоветоваться.
– Ты хочешь что-то предложить? – якобы наивно спросила я, уже зная, чего мне ожидать.
– Только покушать, только покушать в приличном, светлом и людном месте, мечта моя, ты не подумай какого-нибудь свинства! – затараторил Фима, не изменяя своим радостным интонациям. – Фима чист и светел как в помыслах, так и во внешности! – выдал он под финиш и затаился в ожидании моей реакции.
– Ну и какое же светлое место вы выбрали, светлый юноша? – не выдержав и улыбнувшись, спросила я.
– Кафе «Лира» достойно вас, девушка? – поигрывая интонациями, спросил Фима.
– Мы туда уже едем, – сказала я.
– Кто это «мы», – заворчал Фима, – я вообще-то приглашал только тебя. Ты что же, даже на деловые свидания ездишь с дуэньями и евнухами? Это несовременно!
Я покосилась на Маринку, напряженно прислушивающуюся к разговору.
– Я знала, что тебе приятно будет увидеть не только меня, но и Марину с Виктором, – быстро сказала я и отключилась, не давая Фиме возможности ответить. А ответить он вполне мог что-то такое, что Маринке бы не очень понравилось.
Фима вот уже несколько лет упорно, как помешанный горняк, разрабатывал совершенно пустую жилу, намереваясь найти там самородок. Так тонко и поэтически я назвала его маниакальное желание перевести наши с ним дружеские отношения в плоскость более чем дружескую. Я знала, что ему ничего не светит, но сам Фима категорически отказывался даже мысль допускать об этом. Я устала ему объяснять прописные истины и больше не заикалась об этом.