– Так, так... Сейчас, сейчас... Еще немного... Вот сюда...
Анка рукой вцепилась в плечо Марты и втолкнула ее в боковую аллею. И зашагала за ней, толкая ее в спину.
Братки свернули за ними.
– Эй, соски, вы чо, в натуре? – загрохотал один. – Тормозите, базар есть...
Но Анка продолжала толкать Марту вперед.
– Да пусть идут, – сказал второй браток. – Там тупик, в натуре. И летняя танцплощадка. Там и потанцуем...
– Чур я танцую с той, худенькой! – гоготнул кто-то.
– Не-а, мы будем танцевать с ней все сразу...
Как будто высоковольтное напряжение подключили к Марте. Ужас сковал ее. Ноги налились свинцом, она больше не могла идти. А тут и Анка перестала толкать ее.
Они остановились, все трое. Анка и Люба развернулись лицом к браткам.
– Ребята, разве можно заниматься сексом по такому холоду? – сухо спросила Анка.
– А потом, моя сестра не любит вас, – добавила Люба.
Марта тоже развернулась. Из-за спин сестры и ее подруги увидела наглые морды крепышей.
– Зато мы любим ее, – загоготал самый здоровый. – И вас тоже любить будем. Во все щели... Или вы будете царапаться?
Конечно, теперь они уверены в своей силе. Их пятеро, и трое из них очень крепкие на вид ребята.
– Нет, царапаться мы не будем... Мы уже вышли из того возраста...
Марте показалось, что из уст Анки послышалось змеиное шипение.
– Вы нам надоели, мальчики! – И Любин голос был полон яда.
Марта видела, как в руке сестры появился пистолет с каким-то толстым цилиндром на окончании ствола. И Анка тоже выбросила «жало». Спокойно, будто они были в тире, Люба и Анка выставили руки с пистолетами. И начали жать на спусковые крючки.
Выстрелов почти не было слышно. Зато Марта услышала, как взвыл и тут же заткнулся первый браток. Второй даже пикнуть не успел. За ним упал третий, четвертый...
Пятый успел упасть на колени и с мольбой протянуть руки.
– Э-э, вы чо, вы чо, не надо...
Только что он был такой крутой. А тут вмиг раскис, превратился в половую тряпку. Хотите, ноги об него вытирайте, хотите, на помойку выбросите – только не убивайте...
Но Анка была непреклонна. С потрясающим хладнокровием она выстрелила крепышу в живот. А когда тот повалился на землю, добавила пулю в голову.
Это было так ужасно. Но Марта вдруг обнаружила, что ей ни жарко ни холодно. Она не испытывала абсолютно никакого сострадания к этим монстрам «городских джунглей». И смерть их казалась ей символом высшей справедливости. Ее перестало лихорадить. Адреналин в крови исчез. Зато взамен она получила крепкую дозу ледяного спокойствия.