Нахлобучив
на неё банную шляпу, поддал пару, совсем чуть. Так посидели минут
пять, после чего я еще раз немного добавил температуры. Вот теперь
можно и попариться. Кадку с заваренным веником поставил на нижнюю
лавку, и попросил Гайку улечься горизонтально. Та легла на спину,
прикрыв рукой пах и соски грудей. Ну вот, а говорит, что не в бане
не была. Всё ведь правильно делает. Или это память тела?
Пробежался
по телу девушки падающими с вениками каплями холодной воды и
понемногу начал опускать веник на её тело. Сначала медленно, но с
каждой секундой наращивая темп понемногу. И уже буквально через
минуту Гайка начала повизгивать. Поработав пару минут, перевернул
её на живот и повторил. И так еще раз, по кругу.
— Всё,
можешь идти, — разрешил я, посчитав, что девушка получила свой
причитающийся ей заряд бодрости.
Та не
переставала визжать последние минуты три и умоляла отпустить её, но
всегда натыкалась на одно лишь слово: «Рано!». И вот услышав
желанное предложение, она вылетела из парной как на крыльях.
Послышался частый топот босых ног, всплеск воды и очередной визг
прокатился по бане. Ясно, в бассейн нырнула. Пора и мне попариться.
Накидав пару, так что в метре терялась видимость, принялся нещадно
хлестать себя веником так, как будто делаю это в последний раз. И
ничего удивительно не было в том, что минут через десять от веника
остались одни лишь палочки. А второго я не взял, не посчитал
нужным. Ладно, и так вроде бы неплохо. Встал с лавки, опрокинул на
себя приготовленный тазик с водой. Вышел из парилки и, подпрыгнув,
нырнул в воду, в которой плескалась Гайка.
—Как тебе
парная? — выныривая возле нее, поинтересовался я.
— Как
заново родилась! — девушка сверкнула глазами и с какой-то звериной
жадностью впилась в мои губы.
С игрищ в
бассейне мы переместились на диван, а после, на кровать в комнате
отдыха. В Гайке, будто демон вожделения проснулся и никак не хотел
засыпать. И я со всей своей хваленой Выносливостью еле справился.
Но, справился. И вот теперь угомонившись, она лежала на моём животе
и, смотря в потолок, тяжело вздыхала.
— Не
кручинься, красна девица. Всё решим, — поддел я её.
— Да что ты
говоришь, добрый молодец? Вот прямо так возьмём и решим?
— Ага,
только для этого надо, чтобы мне сказали, что конкретно волнует и
тревожит барышню.