– Ты что, Паш, она же долг ювелира снять требует! – пробубнил Фиксатый, вороша рыбьи очистки.
– Да нет, мужики, – Ява слил в стакан заварку, добавил кипятка из стеклянной, накрытой фанеркой банки, протянул мне, – не долг, а срок отодвинуть.
– А на фиг нам это надо? – спросил Лобан.
– Сейчас Татьяна объяснит.
Ява шумно глотнул пива из горлышка.
– Она детектив, объяснять умеет.
Чай здесь заваривали хорошо.
– Филипповой платить сейчас нечем, – сообщила я, прихлебывая обжигающий, слегка вяжущий во рту напиток.
– Иди ты! – возмутился Лобан.
– Это так! – глянула я на него. – А платить она не отказывается. Имущество продаст и отдаст долги.
– Бардак! – не верил Лобан. – Скажи?
– Ага! – согласился Фиксатый, разглядывая меня с прежней неприязнью. – Имущество продаст и из города смоется.
– Хватит вам дуру гнать! – Судя по выражению лица, пиво Лобану попалось кислое. – Денег у ней больше, чем у нас всех вместе! С таким-то папашей! Что? Грабанули их, ах ты, обездолили!
– Не отказывается она платить! – прервал Ява его косноязычное возмущение. – А то, что из города может дернуть, так пусть! – Он поставил опустевшую бутылку на стол и потянулся за следующей. – Пусть! Ведь бабки тогда Татьяна отдаст. Да?
Я кивнула:
– Рискну.
– Чем же она отвечает, непонятно мне! – не унимался Лобан.
– Чем? – спросил меня Ява.
Хорошо, что я обдумала этот вопрос заранее, по пути сюда, а то сейчас быть бы мне в растерянности. Не сбылась надежда, что минет меня чаша сия.
– Машиной, – ответила я.
– Оно тебе надо? – чуть не через плечо глянул на меня Ява.
– У меня свой расклад в этом деле.
Это было сказано удачно – на их языке, и они меня поняли. И страсти улеглись сами собой, между двумя очередными глотками, и я успокоилась, отставила в сторону свою психологическую ширму – стакан с недопитым чаем.
– Эх, если б не Скарабей! – закуривая, мечтательно промолвил Лобан.
Фиксатый, будто включили его, опять взъерепенился:
– И какой же срок ты назначишь?
Ява положил ему руку на плечо, сдерживая, но не сказал ничего, ждал, что отвечу.
«Срок я определю, мужики. Но приложу все силы, чтобы вам с меня ничего не обломилось!» Вспомнила выпавшее на костях, подумала: «Да, срок я назову!»
– Так как? – спросил Ява, на этот раз не оборачиваясь, и добавил: – И не говори, что мы на тебя давим, да? Сама все решаешь.