Ну, Хосе Мария Эстебан!.. Карамба! (Я добавила еще несколько слов про себя, но уже не по-испански.) Я нанималась искать драгоценный плащик, но не тебя, козел! Да и как мне теперь подступиться к поискам без тебя?! Я-то рассчитывала, что ты меня выведешь на пропажу. Уж рыло-то у тебя явно в пуху, этого только твой благородный кабальеро не замечает! А мне оно вообще не понравилось – даже мельком, даже на экране. Не мог дождаться, пока я на тебя поближе посмотрю, а потом уже и сяду тебе на хвост… Так нет – надо в бега! Одно слово: нерусь. Иностранщина безмозглая!
Но что все-таки известно этому Хосе? Почему его так шокировала пропажа плаща Радамеса – судя по рассказу Мартинеса, гораздо больше, чем самого хозяина? Уж не потому, разумеется, что он такой честный служака. Кому он звонил на ночь глядя, зачем? И почему сбежал? Просто от страха перед кем-то или чем-то или действительно рассчитывает вернуть плащ? У меня не было никаких сомнений, что бегство костюмера связано с его таинственным телефонным звонком и с не менее таинственной пропажей плаща.
И опять я упираюсь в тот же самый вопрос: что известно Хосе? Замкнутый круг…
Ладно, хватит. Устроила тут «утро вопросов без ответов»… Все равно по Хосе ты не продвинешься больше ни на шаг, пока не проведешь у него в номере маленький хорошенький обыск и не получишь какие-то результаты… дай-то Бог, чтобы они были! Что у нас еще есть, кроме Хосе? Какие ниточки-зацепочки?
Во-первых, «дама». Уж она-то точно была: ее видел портье. Высокая дама под густой вуалью, говорившая грубым голосом, не снимавшая перчаток и полезшая за деньгами в карман вместо сумочки…
Во-вторых, «дон Марти». «Узкосемейное» музыкальное прозвище дорогого гостя Тарасова, которое, по идее, никому в нашем городе не должно быть известно. И тем не менее оно известно – этой самой «даме». Что сие может означать? Только то, что эта «дама» – а на самом деле скорее всего особа мужского пола – имеет какое-то отношение к опере. Похоже, самое прямое!
В-третьих, ключи. Если только Хосе не оставил дверь одного из номеров открытой или, еще хлеще, не передал хозяйский плащ «даме» из рук в руки, то надо искать еще и третьего сообщника, вольного или невольного, из гостиничного персонала.
Черт возьми, почти что «любовный треугольник»! И на все про все – три дня и уже две ночи…