– Да ладно тебе, Аслан, она же не специально, – вмешивается в наш диалог третий голос, куда приятнее первого, и переведя взгляд на второго мужчину я чуть не теряю дар речи.
Вау, вот это красавец! Я таких только в кино видела.
Такой же высокий, как и хам, только более худощавый, с густыми каштановыми волосами, серыми глазами, которые отливают серебром, и поразительно красивым лицом. Я даже начинаю чувствовать нетипичное для меня смущение, теряясь под изучающим мужским взглядом и с ужасом думаю, что одета в ужасное домашнее платье, а волосы, наверное, торчат во все стороны после того, как я мыла полы, согнувшись в три погибели.
– Эй, чего пялишься? Хозяина позови, – неожиданно щелкает пальцами перед моим лицом хам и я с вновь вспыхнувшей злостью перевожу на него взгляд.
– Ну, допустим, я хозяйка, – заявляю с достоинством, словно стою перед ними в лучшем своем наряде. – И, хотя вы повели себя не самым лучшим образом с незнакомым, и тем более женского пола, человеком, я все же извиняюсь за то, что облила вас. Это вышло случайно.
– Смотри, как разговаривает, – неожиданно ухмыляется господин хам, глядя на своего красивого спутника. – Если горничная так изъясняется, то какие же у нее хозяева.
– Я не горничная! – возмущенно топаю ногой. – Это мой дом. А вот вы кто такие?
Аслан
Маленькая нахалка имела наглость окатить меня высокомерным взглядом, словно являлась особой королевской крови, удостаивающей своим вниманием простую челядь. Мало того, что облила меня грязной водой, так еще и выкобенивается! – Господин Умаров! – прервал нашу словесную дуэль хозяин фермы, которого мне еще не доводилось встречать. Обычно я поручал подобную работу Саиду. – Господин Махмудов, кажется прислуге в вашем доме дают слишком много свободы, – кивнув ему, перевел я взгляд на маленькую нахалку, которая при виде хозяина тут же поубавила свой гонор. – Прислуга… – недоуменно протянул Муса Махмудов, переводя взгляд с меня на служанку и обратно. – Лила, что ты наделала? – строго начал он, наконец обращая внимание на мой вид и пустое ведро, которое она все еще продолжала держать в руках. Хорошо хоть сейчас начало лета и я не чувствую холода. Только ужасное раздражение из– за глупости некоторых людей. – Папа, я случайно… Папа? Неужто действительно хозяйка, а не служанка? Хмм… Странно хозяйской дочке заниматься домашними делами. Имея такой– то дом.– Я приношу глубочайшие извинения за свою дочь, господин Умаров! Смею заверить вас, что она никогда не оскорбила бы вас намеренно подобным образом! «Очередное извинение» – с досадой подумал я, с прищуром оглядывая виновницу этой суматохи. – Моя дочь покажет вам вашу комнату и вы сможете привести себя в порядок, – выдернул меня из мыслей голос Мусы. – А мы с вашим братом пока начнем обговаривать некоторые моменты… Я лишь кивнул, отряхиваясь и следуя за нахалкой, которая совершенно не выглядела пристыженной. – У вас что, традиция такая? – не выдержал я, поднимаясь за ней по лестнице на второй этаж. – Обливать гостей помоями? Остановившись прямо посреди лестницы, она резко обернулась ко мне, отчего кончик ее длинной русой косы мазнул меня по щеке, обдав еле уловимым, но приятным фруктовым запахом, и впилась острым взглядом медово– карих глаз.– Я уже извинилась! – насупилась девчонка. – И это были не помои, а просто грязная вода.– Извинилась? Мне так не показалось. Когда извиняются – звучат искренне и раскаиваются в содеянном. – Может мне в ноги вам упасть? Учитывая ваши слова, еще большой вопрос кто перед кем должен извиниться! – заставляя меня удивленно вскинуть брови, заявила эта пигалица. – Вот это да– а– а! Нужно иметь талант, чтобы суметь так мастерски валить с больной головы на здоровую, – с презрением окинул взглядом наглую девчонку, огибая ее и продолжая подъем по лестнице. – И к твоему сведению, девочка, я никогда и не перед кем не извиняюсь.