— Разберутся, — успокоил я его, — кстати, Алан, я тоже решил
поступить в академию Меридиан. Так что могу отправиться вместе с
тобой.
— Это здорово! — радостно воскликнул тот. — И когда мы уходим в
академию?
— Да хоть завтра, — хмыкнул я, допивая воду. — Но сначала надо
вернуться в город, сдать задание и собрать вещи, хотя у меня их и
немного. В городе пока поживёшь у меня. Думаю, послезавтра мы
выйдем. Так что прощайся со своими родственниками, и пошли.
— У меня нет родственников. Я сирота, — хмуро признался
юноша.
— Извини, — вырвалось у меня.
Я понял, что повёл себя немного нетактично. Нужно было
посочувствовать ему или хотя бы сделать печальный вид. Однако я
этого не сделал. Но это не удивительно. Боюсь, что на подобные вещи
я перестаю реагировать. Я привык быть один, и, к тому же, дед учил,
что жалеть себя — последнее дело. Так что кто-то может назвать это
чëрствостью и эгоизмом, а я это назову побочным эффектом той
задачи, которую себе поставил. Переступая через себя, не думаешь о
других.
— Я привык, — пожал плечами мой собеседник, — своих родителей
практически не помню. И да, пошли прямо сейчас.
Я забрал свою лошадь, и, покинув моё временное пристанище, мы
отправились в маленький домик, в котором жил Алан. Вещей у него
оказалось очень мало, и он, быстро собрав небольшую сумку, закинул
её за спину и сообщил мне, что готов.
Когда мы шли к выходу из деревни, у меня сложилось впечатление,
что провожать нас вышли все жители. Видно было, что парня тут
любили, я чувствовал искренность улыбок и пожеланий, звучащих нам
вслед. На окраине поселения мы остановились, и из толпы вышел
пожилой мужчина с выправкой, выдававшей в нём бывшего воина, и
громко произнёс:
— Алан, я не умею говорить красиво, но скажу от всего сердца.
Парень, ты настоящая гордость деревни. Уверен, что ты станешь
сильным и известным магом. Но прошу, не забывай о нас, своих
односельчан. Ты стал в здесь для всех родным. И мы всегда будем
рады видеть тебя, и всегда в нашей деревне ты найдёшь кусок хлеба и
кров на ночь. Что-то мне подсказывает, что в будущем наша деревня
будет на слуху в Аспии, так как здесь родился и вырос ты…
Эти слова потонули в одобрительном гуле толпы. Глаза Алана
подозрительно заблестели, и он печально улыбнулся.
— Спасибо, дядя Кернон, я не забуду вашей доброты… — горячо
произнёс он. — Вы для меня — семья! А семью не бросают. Обещаю,
когда я заработаю денег, ваша жизнь сильно изменится в лучшую
сторону. Даю слово! — с чувством проговорил парень, и вновь толпа
взорвалась одобрительными криками.