Собака перестала рычать, но не сдвинулась с места.
– С тобой плохо обращались? – спросил Тревис. – Вот в чем дело. Может, тебя душили, затягивали ошейник и душили, а может, держали на слишком короткой цепи? Что-нибудь в этом роде?
Ретривер тявкнул и прошлепал в самый дальний угол дворика, поглядывая оттуда на ошейник.
– Ты доверяешь мне? – спросил Тревис, все еще стоя на коленях в позе, свидетельствующей о его мирных намерениях.
Пес отвел взгляд от ошейника и посмотрел в глаза Тревису.
– Я никогда не буду тебя обижать, – торжественно сказал Тревис, уже не чувствуя себя по-дурацки оттого, что так искренне и прямо разговаривает с собакой. – Ты должен был это понять. Я имею в виду, что ты хорошо разбираешься в таких вещах, не так ли? Положись на свои инстинкты, малыш, и доверься мне.
Ретривер вышел из своего угла и подошел ближе. Он посмотрел на ошейник, а затем обратил свой жутковатый пристальный взгляд прямо в глаза Тревису. Как и раньше, Тревис ощутил, что между ним и псом существует невидимый контакт – прочный, странный и неописуемый.
Он произнес:
– Послушай, наверняка мне придется брать тебя с собой в такие места, где потребуется держать тебя на поводке, который прицепляется к ошейнику, так ведь? Это единственная причина, заставляющая меня надеть на тебя ошейник. Ты сможешь везде сопровождать меня. И еще – чтобы отпугивать от тебя блох. Но, если ты не хочешь надевать его, я не буду делать это насильно.
Некоторое время они стояли друг перед другом молча, пока ретривер, казалось, обдумывал ситуацию. Тревис продолжал держать ошейник в руке таким образом, чтобы он выглядел как подарок, а не как угроза, а пес продолжал смотреть в глаза своего нового хозяина. Наконец ретривер встряхнулся, чихнул и медленно приблизился к Тревису.
– Вот и молодец, – сказал тот одобряюще.
Подойдя к нему, собака улеглась на живот, затем перевернулась на спину и задрала все четыре лапы, как бы сдаваясь на милость человека. В его взгляде Тревис увидел любовь, доверие и легкую настороженность.
К своему удивлению, Тревис почувствовал, что к горлу у него подступает комок, а в уголках глаз скапливается влага. Он сглотнул и заморгал ресницами, чтобы прогнать слезы, и назвал себя сентиментальным рохлей. Но он понял, почему смиренная покорность пса подействовала на него так сильно. Впервые за последние три года Тревис Корнелл осознал, что он кому-то нужен, почувствовал глубокую связь между собой и другим живым существом. Впервые за эти три года его жизнь приобрела смысл.