Спонсоры мерно покачивались от смеха.
Они двинулись дальше от двери к ожидавшему их военному вертолету, мадамка с Лысым, не сказавшим ни слова, пошли за ними. С каждым шагом мне труднее было слышать и труднее бороться с желанием выбежать вслед за ними…
– …Я говорю с вами откровенно, – донесся до меня голос спонсора, – вы наш человек. Есть случай бегства домашнего любимца от одного нашего специалиста.
– Мне говорили, его вчера утром убили.
– Его по ошейнику опознали, – добавил Лысый.
– Так все думают. Пускай думают. Мы послали его фотографии на опознание хозяевам. Хозяева сказали – не тот. Тот молодой, высокого роста. Чистый, без следов на теле и без болезней. Он из хорошего дома.
– А зачем вы это нам говорите?
– Если он попал к вам, вы легче его найдете.
– Зачем?
– Немедленно сообщите нам. Он не должен жить.
– Почему? Что он сделал?
Мне совсем трудно было улавливать их слова. Они отошли к самому вертолету, по двору проезжали машины с какими-то ящиками и сосудами, винт начал медленно поворачиваться, я готов был высунуться на двор.
– Сообщите нам, а если есть подозрения – убейте его сразу! Убейте! – Спонсор старался перекричать шум мотора. – Мы будем проверять!
– Поняла! – кричала в ответ мадамка. – Лучше ищите его на шахте! У меня все старики и инвалиды.
И только тогда, с роковым опозданием, я понял, что разговор шел именно обо мне. Они уже знают, что спасшая меня случайность – лишь отсрочка! А здесь, на фабрике, я и не думал притворяться – я не хромаю и не изгибаюсь… Мадамка и Лысый почти наверное могут сложить два и два и догадаться, кто из нас – беглый любимец.
Но почему такая ненависть? Почему надо убивать меня? Урок другим любимцам?
Я понял, что не побегу за ними, я пошел назад по коридору.
…Ноги были как ватные. Надо было торопиться, а я медленно и обреченно брел обратно к цеху, потому что там был единственный близкий мне человек – бродяжка Ирка. Но что ей сказать?
В дверях меня встретил надсмотрщик Хенрик:
– Ты где шатался?
Жирный заворчал на меня:
– Я что, один их переваливать должен?
Ирка сказала:
– А я испугалась, что ты пропал, – бежать хотела.
Она помогала Жирному вместо меня.
Я взялся за хвост ползуна – шерсть его была теплой, тело мягким. Он все выскальзывал из рук.
– Они знают, что Кривой не любимец, – сказал я, повернувшись к Ирке.