– А чья же еще?
Решив не уточнять, в чьей именно комнате они оба находятся, Конрад продолжил игру «вопрос на вопрос»:
– Вы живете в этой гостинице, сударь?
– Да!
– В каких апартаментах?
– В этих!
По правилам игры, ответивший вместо вопроса утверждением – проигрывал. Но рыжий проигравшим себя не считал.
– Цифра на дверях ваших апартаментов какая?
– Цифра? Н-не знаю… – детина моментально растерял недавнюю уверенность. – А-а, цифра!
Он просиял, звонко хлопнув ладонью по лбу. Словно комара пришиб.
– Хозяин сказал: номер одиннадцать на Черной стороне. Это Черная сторона?
– Черная. Только номер не одиннадцатый, а восьмой.
– Ох, блин катаный! Виноват! Выходит, я к тебе вломился… Беда-то какая! Что ж теперь делать?
– Наверное, идти искать свой номер, – пожал плечами барон.
– Ну да! А собака?!
– Вы уверены, что она вас ждет? Хорошо, я пойду первым.
Отодвигая щеколду, Конрад чувствовал себя участником дурацкого фарса. Рыцарь Утренней Зари вызволяет жертву из лап Черного Аспида… Овал Небес! Предчувствия его не обманули. Аспид во плоти действительно поджидал в коридоре!
У стены, заложив руки за спину, стоял стряпчий Фернан Тэрц.
Из всех возможных свидетелей негласного обыска – самый нежелательный.
– Что здесь происходит? – риторически вопросил Тэрц.
– Это я во всем виноват! – радостно гаркнул рыжий, вываливаясь в коридор. Суму детина успел опять водрузить на могучее плечо. – Собака! Тут была злая собака! А я вломился в чужой номер! А этот благодетель меня спас! А собака убежала…
Стряпчий шагнул вперед, готовясь к длительному общению, но с лестницы донеслось:
– Немедленно! Где здесь барон фон Шмуц?! Я хочу видеть этого человека!
Скажи Конраду кто-нибудь еще вчера, что он будет рад появлению буйного корнета Лефевра – ни за что бы не поверил!
* * *
– Я требую объяснений, сударь!
Сегодня корнет был сам на себя не похож. Пылкий, оскорбленный, чего-то требующий – все как обычно. Но присутствовал в конном пращнике Франце Лефевре некий надлом. Томила тайная червоточина. Ел поедом злобный хорек сомнений. Лицо осунулось, выправка увяла. И страстный огонь во взоре гнусно коптил.
Даже султан на кивере, возвышаясь над помпоном, скорбно качал пучком китового уса.
– Как вы мне надоели, сударь! – честно вздохнул барон, чувствуя, что мимо воли проникается сочувствием к мальчишке, переживающему тяжелый период крушения иллюзий. – От второй дуэли я категорически отказываюсь, имейте в виду. Меня в спец-арсенале запрут на веки вечные… Слушайте, зачем вы меня преследуете? Фехтовать не с кем?!