Зайдя в роскошный дом, Северино сделал то, что и замышлял: выпил
заморского крепкого напитка, поболтал с женой и отправился на
второй этаж. Расположившись в любимом кресле на балконе, откуда
открывался прекрасный вид, успокаивающий, умиротворяющий, где судья
наслаждался пением птиц и шелестом листвы.
Лениво закурив трубку, выпустил густое облако табачного
дыма.
“Да уж, это не опиум”, — взглянул на трубку, невольно вспоминая
опиумные сны, настигающие сразу после небольшой затяжки.
Уже почти дремая, его потревожил слуга, как из-под земли
появившийся рядом. Мужчина от неожиданности дернулся.
— Ты что тут делаешь? Я же просил беспокоить меня только по
важным делам.
Слуга растерянно мялся на месте.
— К вам гость.
— Какой ещё гость?
— Кардинал, — прошептал слуга.
— Кто? Ты что, пьяный? — уставился Северино на слугу, как на
умалишенного, — Какой кардинал, ты что совсем того? — покрутил
судья пальцем у виска.
— Кардинал Пио де Моралес собственной персоны.
Судья вскочил с кресла.
— Проведи его в дом.
— Он ждёт в гостином зале. Общается с сеньорой.
— Вот так дела, — всполошился судья.
Через минуту Северино Рубио вошёл в гостиный зал. И
действительно, сам кардинал сидел за столом и мило общался с его
женой.
— Здравствуйте, сеньор Северино, — заметив вошедшего, с улыбкой
произнёс Пио.
Судья взял себя в руки, до сих пор не веря в то, что кардинал
посетил его обитель.
— Здравствуйте, ваше Высокопреосвященство, — поклонился мужчина,
робко, словно не у себя дома, подошёл к столу. — Чем обязан столь
неожиданному визиту?
— Дела, касающиеся страждущих нашего города. Церкви нужна ваша
помощь. Если вы не против, могли бы мы поговорить наедине, —
посмотрев на жену судьи, Пио добавил: — Прошу прощения, сеньора
Рубио, но дела из разряда государственной важности.
— Вам не за что просить прощение, ваше Высокопреосвященство, я
уже давно привыкла к делам мужа, поэтому с вашего позволения
удаляюсь.
Кардинал привстал, кивнув женщине. Сеньора ответила тем же и
вышла из комнаты.
— Если вы не против, судья Северино, то возможно разговор будет
более уютным в вашем кабинете. А не здесь, где слова теряются в
стенах.
Конечно же судья был против, так как обожал короля, а король в
свою очередь всегда враждовал с кардиналом, и об этом Северино знал
наверняка. Но в слух произнёс следующее: — Вы правы, ваше
Высокопреосвященство, в кабинете будет более комфортно вести
диалог.