– Ты куда бежал? – спросила Юлька.
– Я? – Фима обернулся, но его никто не преследовал.
– Можно подумать, – сказала Юлька, – что за тобой тигр гнался…
И она осеклась – шутка получилась слишком похожей на правду.
Фима посмотрел на нее странными, совершенно круглыми вишневыми глазами, которые особенно выделялись на побелевшем лице, потом еще раз нервно оглянулся и сказал тихо:
– Тигр… ты думаешь, тигр?
– Ты где был? – спросила Юлька. – Пока меня не было, ты где был?
– Нигде, то есть я был в лесу… там, совсем рядом… а тигр прыгнул, чтобы растерзать… ты не понимаешь.
– Не понимаю? А питон тебе не встретился?
– Кто?
– Питон. Метров шесть длиной.
Юлька говорила совершенно серьезно, и Фима понял, что она над ним издевается, презирает его, потому что ни один нормальный человек не будет говорить, что в окрестностях пионерского лагеря бродят тигры и бросаются на людей.
– Все ясно, – сказал Фима, спрятал нож в карман и повернулся, чтобы уйти навсегда. Он кипел от негодования и обиды. Вчера он еще был верным другом и ничем, понимаете, ничем не заслужил такой обиды. – Все ясно, – повторил Фима. – Там еще был слон и два крокодила.
И очень удивился, потому что вслед ему донеслись спокойные слова Юли:
– Слона и крокодилов там быть не может. Их всего двое. Тигр и питон.
– Ага, – произнес Фима. Потом прошел еще два шага. Потом остановился, посмотрел на Юльку и спросил: – Ты шутишь, что ли?
– Шучу? Я сейчас к ним пойду. Поговорить надо, – ответила Юля.
– С кем?
– С тигром. И с питоном.
Вообще-то раньше Фима считал Юлю Грибкову, в принципе, нормальным человеком. Но все может случиться. Особенно если Семенов что-нибудь повредил Юльке в голове. Но с другой стороны – с кем столкнулся Фима в орешнике? Или ни с кем не сталкивался?
Облака рассеялись, выглянуло не очень жаркое солнце, будто устало за лето жечь и теперь отдыхало. На деревянной эстраде недружно стучали ногами танцоры, разучивали народный танец Сейшельских островов к торжественному закрытию лагеря. Из кухни тянуло жареной рыбой: там начали готовить обед. Кошка Лариска сидела на крыльце у кухни и с отвращением глядела на судачью голову: это была восьмая голова за утро – поварихи старались развлечь животное после вчерашних переживаний.
Юля Грибкова пошла к поляне, словно была уверена, что Королев пойдет за ней. Но он не шел, он стоял, крутил головой и никак не мог объединить в голове обыкновенность лагерной жизни и странные события и странные слова, которые ему пришлось услышать.