Мы спустились на узкую площадку сразу после последней ступеньки
и уткнулись еще в одну деревянную дверь, на первый взгляд
незапертую. Антон знаком показал прижаться к стене и поднял вверх
три пальца, медленно загибая их по одному.
Три…два…один…
Быстро распахнутые двери и яркий пульсар над головой…и две сотни
абсолютно охреневших глаз, из которых только четыре – наши. Каюсь,
на секунду меня даже парализовало от неожиданности…
Шишуги! Нет, в самом наличии этих маленьких и, в общем-то, не
особо агрессивных существ, ничего удивительного не было. Но не в
городе…не в ТАКОМ количестве…и не с такой злобой в алых зрачках
глаз…
Эта мелкая нечисть водилась повсеместно, являясь своеобразными
санитарами – они уничтожали остаточные магические следы после
различных ритуалов, а также гибели магических существ, не гнушаясь
при этом вполне материальной падалью. Сохраняя ровный магический
фон среды, не позволяя образовываться различным аномальным зонам
ввиду гиперконцентрации различных энергий.
Встречаясь с ними не единожды, я обращала внимание, что к живым
людям и существам они, в целом, довольно равнодушны, занятые своими
делами и проблемами. Сбиваясь в маленькие группы по две-три особи,
они не являлись стадными существами – это неудивительно, большой
группе таких существ было бы сложно найти достаточное количество
пропитания. Но те шишуги, которые сейчас смотрели на нас… они были
и такие и не такие одновременно. Как отличается единорог от обычной
лошади, так и в этих существах было что-то не то…в первую очередь
смущали алые горящие зрачки…как будто демонские…
Существа отмерли первые, вразнобой издав мерзкий утробный вой на
уровне ультразвука, заставляя нас с Антоном зажать уши руками.
Размер подвала не превышал пары десятков квадратных метров, пол
возле дальней стены был усеян каким-то мусором, в котором, видимо,
и копошились твари до нашего вторжения. Хоть шишуги и доставали нам
едва ли до середины голени, численное преимущество было неоспоримо.
Сотня существ создавала эффект своеобразного «ковра», поэтому
кстати сканирование и было таким неопределенным – как можно
разграничить такую массу.
Внезапно вся эта толпа хлынула к нам, весьма неоднозначно
демонстрируя зубы. И тут же, практически синхронно, полыхнули две
вспышки – моя голубоватая и ярко-огненная от напарника. От моего
зелья с пяток впереди бегущих упали мгновенно, парализованные, а
пульсар Антона поджег еще с десяток тварей, заставив их откатиться
назад, а некоторых – забраться на стены под самый потолок. И так к
немалому смраду, добавилась вонь паленой шерсти и жареного мяса.
Вой обожженных шишуг добавил колорита, как и затлевшие доски
прогнившего пола.