- Джей! Успокойся! Достаточно! – рычит отец, захватывая и сдавливая рукой горло. Кислород перестаёт поступать, погружая в темноту, успокаивая сорвавшееся сердце, пытающееся проломить грудную клетку.
Темнота оказывается недолгой. Мелкие куски воздуха просачиваются в лёгкие, отрезвляя, приводя в чувства. Женский крик на повышенных децибелах разрезает густую тишину, и снова страх, стягивающий когтями сердечную мышцу. В дверях стоит Дарья, с перекошенным от боли лицом, на полу лежит Рина, медленно приходящая в сознание, отец, с мертвенной бледностью в глазах, прикрывает пледом окровавленные ноги моей малышки, и хрипящий мешок с побитыми органами корчится, вжимаясь в стену.
- Даш! Вызывай скорую и полицию! – пытается достучаться до всех отец. – Джей! Принеси воду, полотенца и аптечку!
- Не надо полиции, - шепчет Рина, цепляясь в плед. – Не хочу, чтобы отец моего сына сидел в тюрьме.
- Даша. Звони Вейнбергу. Пускай пришлёт свои две машины на госпитализацию. - Отец гладит Марину по голове, что-то шепчет, успокаивая. – Сделаем всё тихо.
Потом всё пролетает с дикой скоростью. Бригада, увозящая полутруп, Дарья, бьющаяся в истерике на руках у мужа, Рина, моя маленькая девочка, уставившаяся куда-то в пространство пустыми глазами с дорожками слёз на щеках, и я, абсолютно не понимающий, как помочь ей и себе заодно.
Платная клиника с тёплыми, светлыми стенами, длинный коридор с мягкими диванами, холод ожидания, пронизывающий до костей. Это не в России холодно. Это душу лёд сковывает, сжимает с каждым мгновением всё сильнее. Дышать больно от мороза в лёгких. Я чувствую всю боль, исходящую от Рины. Я ощущаю, как её ломает от осознания произошедшего. И ничего! Ничего не могу сделать! Просто жду!
- Два сломанных ребра, ушиб грудной клетки, несколько внутренних разрывов влагалища, - звучит монотонный голос осматривающего врача. – Марине повезло. Вы вовремя успели. Сегодня оставим здесь. Завтра с ней психолог поработает. Всё будет хорошо, Максим Валерьевич. Она молодая, сильная. Справится.
- Что с … другим пациентом? – выдавливает отец.
- Там всё хуже. Множественные переломы. Сейчас просветим, посмотрим, что внутри…
- В сознании? – прерывает отец.
- Пока да, - испуганный ответ.
Ничего больше не говоря, отец проходит в палату. Оттуда торопливо выбегает персонал, плотно закрыв за собой дверь. Через несколько минут отец выходит с посеревшим лицом и сжатыми кулаками.