Я открыл дверцу своей тумбочки и обследовал ее. Учебники,
тетради, какие-то шурупы и неплохая свинчатка. Я взял ее в кулак,
сжал, легла она в него как родная. На самом дне обнаружились десять
рублей, две трешки и четыре рублевки. Память моего предшественника
подсказала, что рубль сейчас не такое уж большое богатство. А те
советские деньги, которые я помнил, должны были вот-вот появиться.
Но в каком году произойдет смена денег и деноминация я не знал.
"Получается сейчас рубль – это как десять копеек в восьмидесятых
годах?" - почесал я свой волшебный затылок.
– Денег нет, но вы держитесь, – произнёс я вслух, вспомнив слова
одного политического бездельника из первой жизни.
Кстати, после шахматных больничных баталий я разбогател на целых
семнадцать рублей. И весь свой капитал, двадцать семь рублей, я
спрятал в книжку по литературе. "Надо бы разведать, где тут в
Измайлово играют в шахматы, можно будет снова подзаработать, -
подумал я. - Не в деньгах, конечно, счастье, но без них плохо".
После небольшой ревизии гитара Толика Маэстро сама напросилась в
руки, поэтому немного её поднастроив, я уверенно взял несколько
простых аккордов. Играть научился в первой жизни, будучи студентом
Политеха, потом много практиковался в туристических походах и на
сплавах. Виртуозом, конечно, не был, но слух имел, песен знал много
и играл вполне сносно.
– Призрачно все в этом мире бушующем, – пропел я негромко, –
есть только миг, за него и держись... Н-да, по сути, кроме как
держаться за миг, мне больше ничего делать и не остаётся.
Я ещё немного потренькал, пальцы от непривычки моего нового тела
заболели. Видать, Богдана музыка не особенно интересовала, придётся
исправлять это недоразумение. Ведь музыка строить и жить помогает.
Я повесил гитару на место и не заметил, как закемарил на своей
кровати.
– Богдан! Братуха! – Услышал я сквозь легкий сон.
А разлепив глаза, увидел, как на меня несется худой и высокий
Зёма, Санька Земакович, который тут же заорал:
– А мы думали, что ты уже все, каюк! Я уж думал сам этой
вертихвостке поджопников надавать.
– Здаров, братан! Как видишь, наша советская медицина враз меня
на ноги поставила, – заулыбался я.
Тут же в дверь влетели и Маэстро с Бурой, они радостно бросились
меня обнимать и похлопывать, как будто я вернулся с того света.
Вообще, это мне самому интересно - откуда я вернулся? Странное
дело, в первой жизни у меня друзей к сорока шести годам практически
не осталось. А тут сразу три преданных товарища, необычные
ощущения.