Такие вот настроения возникали днем на улице. И я шлялся по городу вдоль и поперек, пока все нараставший голод не погнал наконец меня домой, где еще оставались кое-какие остатки съестного. Я возвращался к пенатам своим, вовсе не ожидая, что приближаюсь не только к своему жилью, но и к событиям совершенно неожиданным, достаточно интересным и еще более – неприятным и опасным.
Хотя приближение чего-то необычного можно было заподозрить уже по тому, как на этот раз встретил меня мой домашний Вратарь, в былые дни не раз оказывавший мне неоценимую помощь.
– Привет, – заявил он, едва я возник в прихожей. – Тебя тут искала женщина.
Вообще-то женщины не тоскуют по моему обществу. Не то чтобы у меня было что-то против них; напротив, напротив. Но я давно уже принципиально не завожу интрижек на стороне. Однако это могла быть заказчица; сейчас я был готов заняться даже составлением приворотного зелья (что считаю не самым достойным занятием), чтобы только дождаться возвращения Лючаны, не начав пропитания ради распродавать свое барахло, мне более не нужное и уже отложенное в темном чулане. Тем более что в какой день и даже месяц вернется жена – мне, да и ей самой было совершенно неясно, как и то, в какой точке великой Федерации, иными словами, Галактики она сейчас находится. Даже ВВЛК – вневременная связь по личному коду – порой не может пробить канал в Просторе, и тогда приходит пора молчания. Такое же не раз случалось и со мною – мы с Лючаной издавна были коллегами и работали в паре, пока на меня не снизошло то, что я считал благодатью, Лючана же называла просто ленью. Хотя я полагал, что она слишком упрощает проблему.
– Женщина? Ну и что же она сказала? Готов поспорить – ей нужно отыскать пропавшую болонку.
– Она сказала…
Тут Вратарь включил запись, и я услышал несколько слов, приводить которые не стану по соображениям приличия.
– И все?
– Обещала зайти позже.
– Покажи ее.
Любой человек, стучавшийся в мою дверь, оставлял, хотел он того или нет, свое объемное изображение в памяти Вратаря.
Сейчас оно возникло на стене прихожей, превратившейся в экран, являвшийся, условно говоря, лицом моего охранителя.
Женщина была для нетребовательного вкуса ничего себе. По облику – лет под тридцать. Черты лица правильные, я бы даже сказал – красивые, но выражение – надменно-холодное. И сердитое к тому же. Длинные черные волосы, слегка подвитые на кончиках. Стройная фигура. Строгий костюм. На плече висит сумка, по объему не уступающая чемодану. И достаточно увесистая – судя по тому, как глубоко ремень вжимался в плечо.