– Ну да. Который в седьмом доме. Может, дашь адресок?
Хозяйка усмехнулась чуть иронически:
– Другому бы не дала. Но тут, – она округло повела рукой над картами, – в твоем будущем есть неплохие перспективы. Очень неплохие. Правда, до них еще пахать тебе и пахать, так что я сейчас их раскрывать не стану: расслабишься – и испортишь картину самому себе. Адрес же твоего короля – запомни…
Она продиктовала мне адрес – вполголоса, вопреки своим же заверениям. Впрочем, лишняя предосторожность никогда не мешает, такое поведение я одобряю. Я выслушал и запомнил, и уже начал прикидывать, как мне добраться туда с наименьшим риском.
– Спасибо на добром слове. – Я отодвинул стул, встал. – Сколько я тебе должен?
Названная сумма едва не заставила меня поморщиться: я рассчитывал отделаться меньшим. Но спорить не приходилось. Я вынул карточку. При виде ее она покачала головой:
– Нет. Понадобится – проследят, с какого счета перевели. А я этого не хочу. Только наличными.
– Боюсь, что не хватит.
Она усмехнулась:
– Остальное отдашь потом. Видишь, как я верю в твою судьбу.
– Отдам, – согласился я, опустошая карманы. – Выйти черным ходом?
– Ни-ни. Все открыто, все легально. Ничего: они еще не близко.
Моя интуиция подсказывала то же самое.
– А кто такие «они» – карты не показывают? – спросил я со слабой надеждой.
Она ответила чуть ли не с обидой:
– Знаешь, тут не сыскное бюро все-таки… Хотя насчет одного могу немного прояснить. Официальная Служба.
Так-так. Интересно. Хотя я и сам ведь предполагал…
– И на том спасибо. Ладно. Да, кстати…
Это «кстати» было, по сути дела, главной причиной, по которой я здесь оказался, куда более важной, чем выяснение моих далеких перспектив. Но заводить этот разговор казалось мне уместным лишь после того, как деньги будут уплачены. Сейчас это условие было выполнено, и стало можно спросить:
– Кстати: помнится, у тебя в задней комнате стояла кое-какая аппаратура. Она еще сохранилась?
Пифия, похоже, не удивилась вопросу. Подняла на меня спокойный взгляд:
– Стоит на месте. Но в каком состоянии – не знаю: я ведь ею не пользуюсь.
Я кивнул. Аппаратура осталась от ее старого друга, в свое время принадлежавшего к достаточно узкому кругу компкорсаров; он был одним из первых, если только не самым первым человеком, сумевшим разработать методику беспрепятственного вхождения в любой мик; а ведь каждый микробиокомпьютер – это, по сути дела, единственная и неповторимая схема, точно так же, как носитель его – единственная и невоспроизводимая личность, так что взлом любого мика – задача в высшей степени творческая. Будь он жив, у меня бы вообще не возникло проблем с сохранением зашифрованного текста – да и с поисками ключа к нему. Увы, все мы в этом мире лишь временно. Так что придется потеть самому.