- О, еще какая! – горько усмехнулась принцесса. – Мне пророчили
безграничные потенциалы! Дочь самого короля Айрона, да с примесью
чужой магической крови – кто-то считал, что я всерьез смогу
переплюнуть своего отца! Уже в год меня определяли как пятнадцатый
уровень, что на три уровня выше, чем средние показатели в этом
возрасте по королевству. К трем, когда пришла пора ставить мне
метку, меня считали уже восьмидесятым, против шестьдесят седьмого
среднестатистического.
- Тогда что произошло потом? Как может магия исчезнуть?
- Никак. Но ее можно похитить. Украсть. Вытянуть!
Лишить!!!
Глаз Фабиолы снова наполнился слезами, она яростно смахнула их
рукой и схватилась за медальон:
- В тот день, когда огненной смертью погиб мой отец – я тоже
была там, помнишь? Защищая меня, он взорвал себя и врагов, помнишь?
Но к тому моменту его собственные магические силы уже были на
исходе… Помнишь?
Я на всякий случай кивнул.
Фабиола тяжело сглотнула:
- Для того, чтобы уничтожить врагов и защитить меня, ему нужно
было откуда-то взять еще силы. И он взял их из единственного
источника, который был под рукой. Из меня.
Фабиола дрожащей рукой коснулась волос, привычно прикрывающих ее
левую половину лица. Голос ее дрожал тоже:
- Мне сказали, что я лежала левой стороной к нему. Поэтому,
когда отец забирал мою магию – быстро, без оглядки на откаты, лишь
бы только успеть уничтожить нападающих раньше, чем они доберутся до
меня, - покидала она меня тоже через левую половину головы.
Фабиола зажмурилась. Ее рука дрожала, так крупно и часто, что
дай ей полную кружку – через несколько секунд будет пуста.
- Не могу! – крикнула принцесса и снова свернулась в клубок,
прикрыв лицо. – Нет, не могу! Не могу!..
Она даже не плакала, только тяжело дышала, будто никак не могла
нагнать в кровь кислорода.
Я аккуратно потянул Фабиолу за плечо, снова разворачивая ее на
спину. Отвел от лица руки, аккуратно коснулся волос. Принцесса
зажмурилась и напряглась, сжала руки в кулаки, но не дергалась.
Я медленно, без резких движений, отвел неожиданно плотные и
твердые волосы в сторону.
Всю левую половину лица девушки покрывал огромный старый ожог.
Давно зарубцевавшийся и заживший неровными кусками, сплошная
мешанина кожи и соединительной ткани. Он был идеально круглым,
будто на левый глаз принцессы, лишенный ресниц и едва видимый
из-под распухших век, поставили циркуль и обвели, а потом все, что
оказалось внутри, сожгли напалмом. Трехлетний ребенок просто не
смог бы перенести боль от подобного ожога, скончался от болевого
шока на месте – я знаю, о чем говорю, у меня самого на руке шрам от
керосинового ожога.