Тиль все так же молча пошла к воде.
— Ты куда? — воскликнул сбитый с толку Ланс.
Тронув пальцами ноги воду, Тиль зашипела от холода, но все же пошла вперед — к столбику, который привлек ее внимание.
— Матильда, что ты делаешь? — крикнул с берега колдун, и Тиль невольно улыбнулась, услышав растерянность в его голосе.
Вымеряя каждый шаг, чтобы не поскользнуться на камнях, поросших склизкими водорослями, она медленно приблизилась к столбику. Его нижняя часть, скрытая под водой, обросла зеленой бородой, колышущейся в такт волнам, и наростом мелких ракушек. Стайка крохотных красноперых рыбок рассыпалась искрами вокруг коленей Тиль. Протянув руку, она провела пальцем по поверхности столба, повторяя рисунок петли. Сковырнув ногтем присохшие водоросли, обнаружила второй лепесток.
— Матильда! — голос колдуна прозвучал неожиданно близко, так что Тиль дернулась и едва не упала, но Ланс схватил ее за руку. — Ты что творишь, а? — сердито спросил он, стоя в шаге от нее в оранжевых трусах и кожаной куртке и даже не думая смущаться. — Что это тут? — заметил он выцарапанный рисунок. — Запирающий знак?
— Такой же был на крышке твоего гроба, — сказала Тиль.
— Ничего особенного, — небрежно пожал плечами Ланс, но его брови сошлись на переносице. — Такой знак многие используют — защита от темных духов и колдовства. Пошли на берег, а то я уже пальцев ног не чувствую.
Он вывел ее на сушу, придерживая под локоть, и Тиль сразу накинула плащ, пытаясь хоть немного согреться. Вытащив колготки, спрятанные в сапоге, сунула их в карман — надевать их на глазах у колдуна не хотелось. Тот, приглушенно ругаясь, пытался натянуть джинсы на мокрые ноги, поскальзываясь на гальке, но, чертыхнувшись в очередной раз, отпустил джинсы и пробормотал заклятье, от которого рыжеватые волосы на ногах тотчас высохли и встопорщились.
— Что-то не так, — сказала Тиль, внимательно рассматривая берег. — Но я не понимаю — что именно.
— Вместе мы во всем разберемся, — пообещал колдун, натягивая джинсы.
***
Городишко, приютившийся на острове, медленно умирал: заколоченные окна, словно закрытые глаза мертвеца, черная плесень, ползущая по стенам, сложенным из грубого серого камня. Плоские крыши, как ступени на холме, поднимались к старому замку, от которого осталась лишь неопрятная груда камней да стертая полоска бывшей крепостной стены.