Посмотрев на меня с укором, птичка послушно принимает указанную позу, заставляя меня слегка зависнуть на задранной к верху попке, розовых складочках, выставленных на растерзание и на своей беззащитной открытости. Подхожу, провожу языком по нижним губкам, проскальзывая в щёлочку, нахожу пальцами клитор, массируя по круговой. Вырвавшийся стон даёт команду начать наказание. Отрываюсь от сладкой плоти, заменяя язык пальцами и продолжая мучать бугорок, и отвешиваю шлепок, оставляя покрасневший след на ягодице.
- Считай на английском, - рычу, ловя громкий стон и продолжая работать пальцами.
- Раз, - выдыхает, подёргивая попкой навстречу пальцам. – Два.
В каждый следующий удар прилагаю чуть больше силы. По стонам и сокам, стекающим по руке, знаю, что Даяне нравится наказание, а по тому, как она насаживается на пальцы, зарывается руками в простыни и вгрызается в бельё, вижу, что ещё пара шлепков, и моя девочка кончит.
- Моей девочке нравится? – глажу мигающие краснотой ягодицы, давая отдышаться и успокоиться.
- Да… да… Лар, пожалуйста… - стонет.
- Что пожалуйста? – тихо интересуюсь.
- Я на грани… Дай мне кончить… - ноет, требуя продолжения.
Следующий удар приходится по клитору, вырывая крик, переходящий в хрип.
- Восемнадцать, - шепчет, прогибаясь сильнее, подставляя плоть под шлепки. – Девятнадцать! – кричит, ловя первые волны оргазма, напрягая ноги и выгибаясь в спине.
Не в силах больше терпеть, вхожу до конца в сжимающуюся дырочку, и замираю, кайфую от спазмов, обволакивающих член. Оставшиеся семь ударов наношу в процессе вколачивания, просто для галочки, не акцентируя на них внимания. Все силы ушли в яйца и член, как и мозг, требуя отодрать быстро, жёстко, со смаком, подгоняя к освобождению. Кончаю быстро, через пару – тройку минут, спустив сперму на ягодицы, напоследок размазав её по красной попке. Хочется пометить и запретить смывать, чтобы каждый самец, крутящийся рядом, почувствовал мой запах.
- Люблю тебя, птичка, - приподнимаю с кровати и прислоняю её спиной к груди. – Никто, никогда к тебе не подойдёт. Убью каждого.
- Люблю тебя, Лар, - вжимается сильнее. – Никто, кроме тебя, не нужен.