Взяв её из ячейки, я выдвинул
латунные секции; в реале они весили бы пару кило, а здесь — всего
грамм семьсот. Зато резкость в угоду реалистичности пришлось
подкрутить.
Первым, что я увидел, взглянув в
окуляр, был дым — но не от пожаров, а от котлов полевых кухонь. И
это само по себе было странно: какие полевые кухни прямо на линии
огня?.. Направив объектив вниз, я разглядел дымящие трубы и сами
котлы, стоящие на повозках. Судя по наличию сцепных устройств,
повозки служили прицепами грузовозам, заменявшим тут конные
экипажи. Ещё дальше, за рядами армейских палаток (опять странность:
кто ставит палатки на поле боя?!) темнел зёв каньона; его дна мне
видно не было — лишь верх противоположной (то есть южной) стены,
щетинившейся ребристыми выступами.
А по обе его стороны откровенно
бездельничали солдаты-неписи, отличавшиеся от геймеров наличием
синей формы: никто не чистил оружие, не отдавал приказы и уж тем
более не стрелял. Стальные «тарантулы», разновидность местных
танков, миролюбиво застыли, точно гигантские насекомые; почти у
всех на спине был открыт люк, куда полагалось влезать пилоту — вот
только влезать туда никто не спешил.
Но главное — стволы картечниц были
направлены вниз... не на врага, а на каньон! Их и с южной, и с
северной стороны подвезли к самому краю, не опасаясь огня
противника. Словно бывшие недруги вдруг помирились и на радостях
решили выпустить боезапас в ни в чём не повинную долину.
— Ну что там? — нетерпеливо спросила
Кэсс.
Я молча передал ей трубу и, пока она
всматривалась в окуляр, пнул часового.
Тот заворочался и застонал.
— К-кова дьявола?.. Зайчонок, ну я же
проси... — осёкшись, часовой привстал и спросонья завертел головой.
— Эй, вы кто ещё такие? Не имеете права находиться на вышке — я тут
вахту несу...
— Неси, кто тебе мешает, — я достал
из кармана купюру в сто крон. — Денег хочешь?
Что ему нужны деньги, было ясно без
слов: он явно нуб, а все нубы нуждаются в заработке — ведь у них
даже оружия нормального нет. А тот, кто в игре уже что-то скопил,
не торчал бы на вышке, строя из себя солдафона.
Взор часового слегка прояснился. Он
дрожащей рукой потянулся к купюре, но я её отдёрнул:
— Почему бои прекратились?
— Бои?.. — бедняга заспанно моргнул.
— А-а-а... Ну так это... Объявление ж было...
— Какое объявление?