– Пока у меня конкретных мыслей нет, – сказал я. – Но нельзя предпринимать что-то, не обладая никакой информацией. Что пока есть у нас? Мы предполагаем, что место это минировано. Знаем, что можно подойти к воротам. И все. Что за заглушка в воротах? Фальшвинт? Это если бы они отворялись наружу. Что за болты в потолке? Ничего мы не знаем. А если там хранятся тысячи тони? И уничтожение даст взрыв такой мощности, на какую мы и не рассчитываем? Нет, без информации ка такое дело никто не пойдет. И ты тоже. Нужны сведения, которые помогут проникнуть внутрь и решить вопрос на месте.
– Только и всего. Чего же ты хочешь?
– Узнать и понять. Если там на самом деле заряд, то почему он не взорван при отступлении? Не дошел приказ? Ие сработало устройство? Или рассчитывали вскоре вернуться и надеялись, что мы ничего не успеем обнаружить? Впрочем, почти так оно и получилось…
– Кроме одной мелочи: они не вернулись.
– И еще одно, чего я больше всего опасаюсь: система минирования рассчитана именно на попытку вскрыть подземелье каким-либо из общепринятых способов.
– Ну, а конкретно что?
– Надо найти людей, что-то об этом знавших. Бывших сотрудников, жителей. Это возможно – если обратиться к архивам разведки, к живым разведчикам, наконец, к товарищам из ГДР…
– У тебя программа на год.
– Времени уйдет столько, сколько потребуется. Лидумс покачал головой.
– Ты хочешь ставить все как научный эксперимент. А это не получится. Ты сам понимаешь, почему. Я же рассуждаю практически. Если мы пойдем на уничтожение, все твои сложности отпадут.
– А если все же просчитаемся?
Вот упрямый черт, – подумал я о нем. – Вроде бы он слушает оппонента, и принимает к сведению аргументы, но лишь до тех пор, пока не поверил во что-то; тогда его не переубедить, и он все равно будет стараться сделать по-своему. Сейчас он каким-то образом уйдет от вопроса о возможном просчете…
– Да, кстати, – сказал Лидумс. – Пока официант спит, прикинь-ка, какой мощности взрыв можно допустить, если мы хотим, чтобы радиус зоны разрушения составил… ну, скажем, не более двухсот метров.
– Почему именно двести?
– Потому что примерно в таком радиусе там нет ничего, чем нельзя было бы пожертвовать. Район развалин. Дай хотя бы порядок величины, чтобы представить: если там наибольше мыслимый, по нормам хранения, запас взрывчатки, вправе мы рискнуть или нет?