Элин не сводила с брата Кадфаэля широко раскрытых, цвета ирисов, глаз невинных и в то же время весьма проницательных.
– А было ли с тобой такое, когда ты решил уйти в монастырь? – спросила она.
– Нет, у меня был выбор. И я его сделал. Это было трудно. Но я остановился на нем – и не жалею об этом. Я не такой избранник Божий, не святой, как Руалд.
– А он – святой? – с удивлением спросила Элин. – Не слишком ли легко он стал им?
Документ об обмене земли между аббатствами в Хомонде и Шрусбери был составлен, скреплен печатями и засвидетельствован в первые дни сентября. Выполняя распоряжение аббата, брат Кадфаэль и субприор Ричард отправились осматривать вновь приобретенный участок, чтобы определить, как его лучше всего использовать с наибольшей выгодой для аббатства. Когда они выходили из обители, еще не рассеялся утренний туман, но к тому времени, когда они достигли переправы, находившейся недалеко от Земли Горшечника – немного вверх по течению Северна, – солнечные лучи уже пробивались сквозь дымку, и сандалии монахов оставляли четкие следы на росистой траве. Другой берег, крутой и песчаный, во многих местах подмываемый течением, переходил в узкую полосу травы, за которой, на холме, росли кустарники и деревья. Выйдя из лодки на другой стороне Северна, монахи прошли вдоль этой полосы и остановились на углу Земли Горшечника. Перед ними, склоняясь к реке, располагался довольно большой участок.
Место было очень красивым. С песчаного откоса у реки травянистый склон постепенно поднимался к вершине холма, поросшей колючим кустарником. Там же росли березы – и небо просвечивало сквозь тонкую филигрань их ветвей. Опустевший дом словно присел на корточки, привалившись к зарослям в дальнем углу участка, садовая изгородь исчезла, а сам сад почти заглушила разросшаяся некошеная трава. Хлебные колосья, которые аббатство в Хомонде даже не удосужилось снять и отвезти в амбары, были по-осеннему бледны. Они созрели уже несколько недель назад, и зерна уже стали осыпаться. Среди выгоревших стеблей все еще пестрели яркими красками полевые цветы – колокольчики и маки, маргаритки и васильки; кое-где, по-весеннему нежные, пробивались зеленые ростки молодой травы. Спутанные ветки ежевики были усыпаны только-только начавшими темнеть красными ягодами.