- Водаев? Что хотел? - коротко спросил он.
- Я не знаю, - проговорила Даша. - Но это странно, потому что его не было больше двух лет. Он как исчез тогда, бросив меня посреди того кошмара беременную, так с тех пор и не появлялся. А вчера вдруг объявился.
Ей снова вспомнились слова бывшего. Обидные, отдававшие гнильцой.
...А ты изменилась, подурнела. Работу нашла? Или так и болтаешься, как г***но в проруби?
...Разговор не окончен.
Даша вскинула взгляд на Игоря и сказала:
- Самое неприятное, что мама в мое отсутствие пустила его в дом. И он ее спрашивал, устроилась ли я на работу, и к кому.
Игорь смотрел внимательно и хмурился, а до нее вдруг дошло.
Даша ахнула, прикрывая рот ладонью:
- Простите... Он же неспроста спрашивал да? Он же... Получается, я вас подставила?! Клянусь, я...
Она все-таки не сдержалась. Слезы досады и разочарования, злости на себя, на свою глупость и такую непрошибаемо неудачную судьбу потекли из глаз. Даша закрыла рот рукой и сжалась в комочек.
Игорь мгновенно оказался рядом, мягко обнял ее и притянул к себе. Теперь она всхлипывала ему в грудь, и было так неудобно, но просто не хватало сил отстраниться. Потому что это трудно - постоянно бороться с судьбой. Бросаться грудью на ледяные торосы, разбиваясь в лепешку, а на выходе все равно полный ноль, очередное поражение.
Но он легко гладил ее по спине, и это была передышка. Маленькая, но такая нужная.
- Простите... - пробормотала она, хлюпнув носом. - Я не хотела.
- Даша.
Сейчас, когда была у самой его груди, его голос казался рокочущим, он проникал везде, до костей. И от этого становилось так хорошо и спокойно.
- Мы ведь договорились, нет? - спросил он, поднимая ее лицо за подбородок.
И Даша рискнула поднять на него глаза.
Странно он смотрел на нее и хмурился, но не сердился, нет. И обнимал. А ей вдруг захотелось чтобы он ее поцеловал. Потому что они стояли так близко, и от его тела рядом так тепло и надежно. И почему-то сладко...
Она с трудом опомнилась.
Ну с чего бы это?! Господи, как стыдно, как она себя ведет. Что он о ней подумает? Кошмар какой-то.
А мужчина стирал пальцами слезы с ее щек и смотрел с какой-то непонятной жаждой. Потом проговорил:
- Давай уже на ты. Хорошо?
- Хорошо, - прошептала она, опуская голову.
Но он не дал, поднял за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. Откуда-то в его руке возник платок. Она взяла платок, пахнущий им, и уткнулась в синий квадратик лицом.