После того, как я был задержан, суд моей страны назначил мне
смертную казнь, которая должна была состояться через несколько
минут. Совсем скоро...
Выдернув себя из глубоких размышлений, я проверил положение
отбрасываемой мной тени, по которому я определял время. Проем, в
который попадали лучи солнца, был размером с шарик для гольфа,
поэтому было жутко сложно определить, какой сегодня час. Но у меня
было время изучить данный вопрос и определять время в точности до
минут, поэтому к смерти я был готов... если к ней вообще можно быть
готовым.
Что же. Через несколько минут состоится моя казнь...
Все это время, сидя в четырех стенах, я накапливал ману
благодаря мощной алхимической печати, которую с помощью маны
приходилось скрывать от работников тюрьмы. Печать, позволившая
увеличить объем маны, накапливаемый в течение долгих лет, до
невероятных размеров, стоила порядка двадцати лет моей жизни,
поэтому мне в любом случае оставалось совсем недолго. За девять с
лишним лет ее скопилось достаточно для того, чтобы перенести свое
сознание в тело любого другого человека в любом другом мире. Это
давало надежду на то, что мне удастся вернуться и исправить все то,
что произошло в моем мире.
Все, что нужно было — дать им спокойно убить себя, ускорить
процесс. Об остальном я бы позаботился чуть позже.
Страх перед ликом смерти был для меня чем-то интригующим и
новым. Сердце стучало, ноги и руки приятно потрясывало от волнения
и предвкушения чего-то увлекательного. Я продолжал сидеть и
восполнять запасы энергии несмотря на то, что на поддержание жизни
в последнее время уходило больше маны, чем мне удавалось
восполнить.
Внезапно послышались шаги приближающегося к моей камере
человека. Крупная дрожь прошлась по всему телу.
«Сейчас...»
Долгожданный звук открывающейся двери стал бальзамом для моей
души. Один из работников тюрьмы подошел ко мне с вытянутыми руками,
держащими открытые наручники.
— Сегодня состоится твоя казнь, Йокогами... — разлетелись эхом
по комнате его слова. — Тебе нужно пройти со мной. И, прошу тебя,
давай без глупостей...
Я лишь кратко кивнул, медленно поднялся на ноги и покорно
вытянул руки, позволив сделать с ними все, что нужно было работнику
тюрьмы и параллельно готовясь к использованию своей маны.
Заключив меня в оковы, он помог встать на ноги, схватив под
руку. Вместе мы вышли в длинный коридор, ведущий к месту, которого
боялся каждый заключенный, чудом доживший до этого дня.