Я и мой помощник вернулись к
орудийному расчёту. Рогатку поспешно заряжали, один из
артиллеристов крутил вороток, натягивавший большую тетиву.
- Стреляйте по воротам, держите их
постоянно в огне! – распорядился я, указывая мастеру наводчику на
вражеский лагерь.
Не успел я отдышаться, как меня
отыскал гонец, которого прислал Мстислав.
- Воевода ранен во время прорыва
вражеской конницы, он слабеет и требует тебя к себе. – сообщил
посыльный.
Я с сожалением осмотрел диспозицию.
Наши воины приблизились к тому моменту, когда следовало захватить
вал и устроить с его вершины тотальный обстрел лагеря. Забрезжил
рассвет, багровая полоска пухлых облаков светлела с каждой
минутой.
- Щитоносцам и арбалетчикам отступить
на полста шагов и держать оборону! – приказал я. – Приведите сюда
Василия и Сорена!
Я отобрал у менестреля арбалет,
повесил его себе на спину. Дмитрий-Сороконожка протестовал:
- Это мой трофей!
- Трофеями называют оружие убитых
тобой врагов, – прорычал я, – этот арбалет сделали в моём посёлке!
Он принадлежал нашему воину!
Видя моё недоброе настроение,
менестрель смутился и притих. Ко мне подбежали Василий и Сорен.
- Почему остановили наступление? –
спросил земляк.
- Воевода меня вызывает к себе! –
сообщил я. – Он ранен. Пока мы не разберёмся с тем, что происходит
на других направлениях атаки, будем держать позиции. Вася, ты за
старшего, а Сорен пойдёт со мной!
- Что мне делать? – растерялся
кучерявый товарищ.
- Держать позицию, - повторил я, - не
ввязывайтесь в бой, ждите моих распоряжений! В крайнем случае
отступайте к городским воротам, главное никакого геройства!
Я посмотрел на Васькиных охранников,
те пообещали мне, что не допустят никаких глупостей со стороны
своего подопечного, это немного успокоило меня.
Сорен отобрал коня у инженеров, и
посыльный повёл нас вокруг лагеря на восточную его сторону. Мы
прибыли к тому моменту, когда воевода уже готов был потерять
сознание от боли. Его лицо было мокрым от пота, а волосы на голове
и бороде слиплись, видимо ему приходилось терпеть сильную боль. Его
трясло, как в лихорадке, поэтому он поспешно ткнул в меня дрожащим
пальцем:
- Назначаю временным воеводой
старосту Игоря! – выдохнул Мстислав и потерял сознание.
* * * утро 3-го сентября * *
*
Я посмотрел на раненого воеводу
Мстислава с сожалением. Его снова ранили, стрела пробила его доспех
сбоку, вылезла наружу с другой стороны. Бедняга испытывал жуткую
боль, но дотерпел до тех пор, пока не передал мне командование
войсками.