Склад устроили в будке газели, пригнанной в тройник, а ночевать
планировалось в квартире одного из домов примыкающих к маленькому
стабу. Она располагалась на четвёртом этаже, а возможность быстрой
эвакуации была осуществлена с помощью двух роликов на тросах,
натянутых от балкона до столба в стабе. Угол наклона был великоват
и испытательный спуск проходивший с огромным ускорением непременно
закончился бы травмой, если бы Лёха не догадался тормозить с
помощью кристаллизованного воздуха.
Подумав над этой проблемой, Алексей решил, что большая скорость
это даже хорошо, а торможение осуществил с помощью нескольких
пружинных матрасов.
За заботами наступил вечер, а с ним и девятичасовой сеанс
общения с Берлогой. Последнее время Алексей чувствовал, что ему
что-то не договаривают, но это не касалось благополучия Берлоги, и
поэтому спрашивать напрямую казалось неловко. Однако эта
недосказанность портила все удовольствие от общения, и оно свелось
к коротким диалогам. Поэтому, когда Кот выразил пожелание
пообщаться с Надей, Лёха с облегчением уступил ему рацию.
Он понимал, что такие вопросы оставлять в подвешенном состоянии
не стоит, иначе они могут перерасти в проблему. И даже решил, что
вот завтра обязательно все выяснит. Но, как говорится, не оставляй
на завтра то, что можно сделать сегодня.
Перезагрузка началась вечером. Ведун с Котом стояли на будке
газели и завороженно смотрели на туман появляющийся как будто из
ниоткуда. Он гнал перед собой кучу мутантов, в основном бегунов, но
попадались и лотерейщики, и даже один топотун. И где только они
могли прятаться? Ведь во время поисков припасов иммунным
встретились от силы десяток бегунов.
Туман завораживал. Наверно ничуть не меньше чем горящее пламя.
Но долго наблюдать за ним нельзя. Просто потому, что процесс
перезагрузки довольно короткий. Вот и сейчас, выгнав
припозднившихся мутантов, туман накрыл кластер белой пеленой, и,
посверкав напоследок тусклыми вспышками, растаял без следа, оставив
нетронутое Ульем здание института.
Вечернее время для института означало отсутствие студентов.
Вернее минимальное их количество, так как энтузиасты учёбы были и
здесь, а ещё те, кто закрывал хвосты. Профессоров тоже было мало. К
сожалению Савельева в том числе. Профессор Таболин с просителями
даже разговаривать не стал. Пришлось уйти несолоно хлебавши. Новых
иммунных Алексей не чувствовал, а значит делать тут больше
нечего.