И все же я не застрелился по той простой причине, что подобный выход казался мне постыдным малодушием, – нельзя сдаваться, пока еще остаются силы. Чувствуя полную безысходность, я отправился по долине, понуро свесив голову.
Не знаю, почему мне вдруг захотелось посмотреть направо, этого не объяснить, но только взору моему неожиданно открылась неправдоподобная картина: у самой скалы я увидел всадника, который сворачивал за угол! На миг грустно подумал, что это конечно же мираж или призрак. Но почему-то от того, как поблескивало серебро на уздечке, все же уверился, что наездник и лошадь – отнюдь не плод моего воспаленного воображения. Я заковылял вслед за ними, размахивая руками, пытаясь закричать.
В тот момент от них меня отделяло не больше двух сотен ярдов. Но вот беда – моя пересохшая глотка смогла издать лишь жалкое сипение. Напрягаясь, я попробовал завопить еще раз, но тут меня сковал новый приступ паники. Всадник скрылся за большущей грудой камней, которой хватило бы на постройку не одного города, оставив меня наедине с неописуемыми страданиями.
От горя у меня подкосились ноги. Если бы я упал, то уже вряд ли смог бы подняться – так и остался бы лежать, намертво придавленный к земле грузом отчаяния. Но каким-то чудом устоял и поплелся к тому месту, где пропало волшебное видение. Лошадь незнакомца огибала завал мелкой рысью, поэтому я смекнул, что, может быть, сумею докричаться до седока, если он ее не пришпорит.
Однако, свернув наконец за нагромождение камней, увидел, как лошадка удаляется резвым галопом. Возможно, я еще был бы услышан всадником, если б завопил во всю мочь, но мне это было не по силам. Все-таки попытался, только не откликнулось даже эхо, потому что разреженный горный воздух приглушает все звуки. К тому же мой голос сорвался, как у четырнадцатилетнего мальчишки.
Стало быть, конец, подумал я, глядя в спину всаднику. Но вдруг по какой-то немыслимой причине он обернулся, а в следующее мгновение, когда я, не веря своему счастью, подпрыгивал на месте и размахивал руками, развернул лошадь и прямиком помчался ко мне!
Он казался мне ангелом, сошедшим с небес! Ни один поэт не сочинил ни строчки, которая хоть отдаленно могла бы передать мои чувства в ту минуту, – чтобы их выразить, не хватит ни стихов, ни музыки!