Павловцев чуть не рвал на себе волосы, и его можно было
понять.
До осени 1919-го проблем с набором в милицию не было.
Сотрудников не призывали на службу в Красную армию, люди шли в
органы внутренних дел с охотой. Вскоре ситуация изменилась. В
октябре девятнадцатого года почти треть губернских милиционеров
направилась на фронт. Вернулись далеко не все. В итоге начался
кадровый голод, сотрудникам пришлось работать за себя и того парня.
Даже высокая безработица не сделала службу в милиции
привлекательней. Туда шли те, кто искренне желал искоренить
преступность и те, кого направили партийные и комсомольские
ячейки.
К сожалению, хватало и любителей половить рыбку в мутной воде,
но с ними боролись самым жесточайшим образом. Совсем недавно по
рядам милиции прокатилась большая чистка, много грязных на руку
сотрудников оказалось на тюремных нарах, а кое-кто пошел и по
расстрельной статье.
Павловцев был человеком исполнительным, потому вскоре
успокоился, его мысли потекли в деловом направлении.
— Ладно. Ничего не попишешь. На сегодня я тебя от службы
освобождаю. Ступай домой и готовься.
— Спасибо, Егорыч! Я тогда побежал…
«И обязанности были простыми и понятными: следить за
порядком, ловить самогонщиков и конокрадов».
— Давай! Жаль расставаться с тобой! — признался
Павловцев. — Чует сердце, навсегда тебя забирают. Уж не знаю,
свидимся ли еще…
— Свидимся, — засмеялся Елисеев. — Что за
похоронные настроения, товарищ начальник! Ты меня будто на тот свет
провожаешь!
— Для меня разницы никакой. Если там не устроишься,
возвертайся смело. Я тебя с огромной радостью назад приму, —
пообещал Павловцев.
— Когда выезжать, Егорыч?
— Написано ж, «в срочном порядке». Завтра отправляйся, чего
кота за усы тянуть! Я сейчас все бумаги выправлю.
— Понял, Егорыч! Спасибо тебе! Приходи вечером ко мне,
отвальную буду устраивать, — пригласил Елисеев.
— Обязательно приду. Не каждый день лучшего сотрудника
провожаю. Заодно документы принесу.
Вечером хозяйка, в чьей избе квартировал Петр, приготовила
скромное угощение. Народу пришло немного: служба в милиции не
располагала к большим знакомствам, тем более к дружбе. Только свои,
близкие, с кем съел не один пуд соли, кому доверял спину.
Посидели, поговорили, выпили чуток, закусили. Ближе к полуночи
разошлись. Это Елисееву с утра на службу не надо, а оставшимся
товарищам теперь тянуть лямку и за него и за погибшего Рожнова.