Под давлением этой буйной массы и требований “железнодорожного комитета” Линевич, имевший в своем распоряжении законопослушные войска маньчжурских армий для наведения порядка в тылу, отменил нормальную эвакуацию по корпусам, целыми частями и приказал начать перевозку всех запасных. При этом, вместо того чтобы организовать продовольственные пункты вдоль Сибирской магистрали и посылать запасных в сопровождении штатных вооруженных команд, их отпускали одних, выдавая в Харбине кормовые деньги на весь путь. Деньги пропивались тут же на Харбинском вокзале и на ближайших станциях, по дороге понемногу распродавался солдатский скарб, а потом, когда ничего “рентабельного” больше не оставалось, голодные толпы громили и грабили вокзалы, буфеты и пристанционные поселки».
Мороз по коже и от такого описания Деникина: четверо офицеров были вынуждены вооружить солдат, назначить коменданта поезда и только таким способом в течение месяца (!) достигнуть европейской части страны. Это не 1917 или 1919 год, это ноябрь 1905 – январь 1906 года! Русские офицеры и солдаты не могут вернуться в Россию с войны. Хаос, паровозы отцепляются. Угрозы, попытки насилия. Насмешки «демократических» железнодорожников и «представителей общественности»:
«Так мы ехали более месяца. Перевалили через Урал. Близилось Рождество, всем хотелось попасть домой к празднику. Но под Самарой нас остановили у семафора: частная забастовка машинистов, пути забиты, движение невозможно, и когда восстановится, неизвестно. К довершению беды сбежал из-под караула наш машинист. Собрались офицеры, чтобы обсудить положение. Что делать? Каково же было общее изумление, когда из “революционных” вагонов нашего поезда пришла к коменданту делегация, предложившая использовать имевшихся среди них машинистов, но только, “чтобы не быть в ответе перед товарищами, взять их силою”… Снарядили конвой и вытащили за шиворот сопротивлявшихся для виду двух машинистов. Дежурному по Самарской станции мы передали по телефону категорическое приказание: “Через полчаса поезд пройдет полным ходом, не задерживаясь, через станцию. Чтоб путь был свободен!”
Проехали благополучно. В дальнейшем поезд шел нормально, и я добрался до Петербурга в самый сочельник. Этот “майнридовский” рейд в модернизованном стиле свидетельствует, как в дни революции небольшая горсть смелых людей могла пробиваться тысячи километров среди хаоса, безвластия и враждебной им стихии попутных “республик” и озверелых толп».