Слава богу, до этого дело не дошло, потому что Иван Федорович неожиданно посередине полнейшего счастья вдруг перестал кричать: «А щеки! Щеки!»
Перестал он их и кусать, а потом и вовсе стал задумчив.
И вот тут-то случилась вторая трагедия – Маруся начала худеть. Учитывая набранную ею массу, это было поначалу не так заметно, как ей хотелось бы, но когда мы поняли, что происходит, – ужаснулись. Никто не помнил Марусю худой, как не помнил никто, была ли она когда-нибудь худой вообще. Все сразу стали говорить, что худеть Марусе нельзя.
– Этак и я растолстею, – выразила опасения Тося. – Раньше, глядя на Марусю, я приходила в ужас, который избавлял меня от аппетита, а теперь как же?
От кого я буду в ужас приходить?
– С этим не будет проблем, – заверила Тосю Роза. – Почаще смотрись в зеркало, и ужас тебе обеспечен, а вот Марусю надо спасать. Окружим ее заботой, повиснем на этом Иване Федоровиче и не дадим ему уйти из семьи.
И мы набросились на худеющую Марусю. Пока спасали Марусю, Иван Федорович и вовсе исчез. Горе Маруси обрело такую силу, что внезапно прорезался дивный аппетит, с которым Маруся и начала есть.
Преимущественно мои бутерброды с балыком. Поскольку с тех пор, как исчез Иван Федорович, Маруся практически не выходила из моей кухни, у меня возникли проблемы, несопоставимые с горем Маруси, – над моей семьей навис голод. Евгений не успевал набивать продуктами холодильник.
– Кстати, куда делись бутерброды? – возмутилась Маруся, запихивая в рот последний.
– Разве не знаешь? – изумилась я. – Ты их съела.
Все. До одного.
– Правда? – удивилась Маруся. – Ну…
Она на секунду замялась, видимо, это как раз то время, которое понадобилось для победы ее жадности над ее же совестью.
– Ну сделай еще бутербродов, – продолжила Маруся. – Я прямо вся чего-то нервничаю.
– Балыка больше нет, – отрезала я.
– Да? Нет балыка? – удивилась Маруся, будто это нормально, когда человек каждый день покупает по килограмму балыка.
Женька ругается, говорит, что продавщицы уже косо смотрят на него.
– Нет балыка?.. Нет балыка?.. – обиженно мямлила Маруся.
Легко понять ее горе.
– У меня – нет, – заверила я. – Но зато сколько хочешь есть в магазине. Если приспичило, можешь сходить. Это совсем рядом.
– Ну, порежь там еще чего-нибудь, раз нет балыка, – словно вмиг потеряв слух, небрежно бросила Маруся.