Я, как был, с портфелем в руке, вышел из квартиры и пешком – по снегу, сквозь октябрьскую метель – пришел с Алтуфьевского шоссе на Беговую, к матери. С тех пор я тут и живу, маму похоронил еще семь лет назад, дочь не видел уже шесть лет – после того как из конторы ей автоматически стали отправлять алименты, эта сука, ее мать, сделала все, чтобы дочка меня отвергла, отрезала. А я… Ну не мог же я объяснять пятилетней дочери, что ее мать просто блядь. Вот и получилось, что «папа от нас ушел, он нас бросил», чего моя дочь, которой я простыни гладил перед сном, чтобы спать ей было теплее, и подле кроватки которой я спал на полу, когда она болела, – эта дочка меня и отвергла…
А документы про чеченские аферы с авизо – о, мое тогдашнее начальство умело сунуло их под сукно, заработав на этом, я думаю, не на один «мерседес»…
– Садитесь, папаша…
Это кому? Мне? Блин, еще вчера говорили: молодой человек! А сегодня… Хорошо же я выгляжу!
В бешенстве я даже вышел из вагона. А потом шел по улице и чувствовал – хочу подраться. Да, подраться с кем-нибудь из этой молодой шпаны. И тут как раз этот козел с бритой башкой – стоит, сука, на стремянке, чинит неоновую вывеску магазина «ВСЕ ДЛЯ ДОМА» и бросает вниз инструменты. Отвертка и пассатижи прямо передо мной грохнулись, я поднял голову:
– Эй, ты что?
– А чё?
– А ничё, тут люди ходят!
– Да пошел ты, козел старый!
– Куда?
Он удивился, слез со стремянки, молодой и наглый акселерат ростом с меня, но предупредил честно:
– Ё…ну счас!
Стою и думаю: челюсть ему сломать или ребро? И вдруг он – эдак презрительно, сквозь зубы – плюнул мне в лицо. Тут я думать перестал, отвернулся, будто утираясь, и с разворота хукнул ему в зубы так, что он, падая, ими подавился. Кровь, крик, он подскочил, схватил отвертку. Пришлось руку ему свернуть. Может, сломал, – не знаю.
Пошел себе дальше. А он остался лежать на подвернутой руке, вопить: «Убью! Сука!»
Пришел домой, налил себе, конечно, полстакана – думаю, за что пацану зубы выбил?
Выпил, успокоился – точнее, задумался.
Что ж я теперь, так и буду ходить и искать, кому отомстить за то, что они молодые, а я – в тираже?
Подошел в прихожей к электросчетчику, спрятанному в нише за стеклянное окошко. Открыл это окошко, сдвинул наверху стальную заслонку и достал из тайника полиэтиленовый пакет со своими папочками. А в папочках – копии тех дел, которые я вел в конторе. Конечно, этих документов у меня дома быть не должно. Да только пошли вы подальше со своими правилами!