— Ты Миронова имеешь в виду? — уточнил отец.
— Его самого, — подтвердил Лев Степанович. — Мужик он правильный, много лет на меня работает и ни одного нарекания.
— Так ему, если не ошибаюсь, лет сорок пять, а внучке твоей чуть за двадцать перевалило, — заметил отец и уже тише добавил: — Да к тому же, это сейчас он вроде как начальник безопасности, а раньше-то… Не жалко родную кровь? Мало ли что… Обидит. Все в курсе, чем он занимался и на что способен.
— София - девка неглупая, найдёт к Миронову подход, а нет, значит, сама виновата.
Вот на этом моменте мне даже стало жалко будущую супругу. Миронова я знаю лично и ничего хорошего сказать о нём не могу и никому бы не посоветовал с ним дело иметь – опасно для жизни. Для него что в туалет сходить, что человеку голову прострелить – одинаково необременительно.
— Внучка-то твоя в курсе о вашей с Мироновым договорённости, одобряет кандидатуру? — спросил отец у Ладонского.
— Нет, успеем ещё, скажем.
— Откажется она, вот увидишь, — заявил отец.
— А кто бабу спрашивать станет? — оскалился Лев Степанович. — Это у тебя, Витюша, всё шиворот навыворот, а у меня в доме моё слово – закон.
Ряженый пингвин Ладонского занёс в кабинет ещё одно кресло и поставил его от меня по правую руку, собрал пустые чашки, получил по хребтине за то, что София до сих пор не пришла и испарился.
Примерно через минуты три дверь скрипнула, и я подумал, а вот и моя лягушонка в коробчонке нарисовалась.
Обернулся, но вместо Софии увидел Анну.
Чёрт её подери! Зачем пришла? Сказал же, чтобы позвонила через пару часов.
— Почему так долго? — прорычал Ладонский, и на душе полегчало, Анна не из-за меня сюда явилась, её хозяин позвал.
— Я в саду пересаживала кусты, а о том, что время встречи перенести, мне никто заблаговременно не сообщил, как узнала, сразу пришла, — ответила девушка, и я весь напрягся.
Почему Анна разговаривает с Львом Степановичем как минимум на равных, и о какой встрече она говорит.
Красавица из сада и есть внучка Ладонского?
Да не-е-ет. Бред. Я видел Софию, ничего общего с Анной.
— Вижу, что опять рылась в земле, выглядишь как оборванка! — рявкнул Ладонский.
— Мне сходить переодеться?
— София, сядь уже, — сказал Лев Степанович, и я выпал в осадок, — мы и так долго ждали.
Чтоб я сдох!
Пока я обтекал от удивления в кресле, псевдо цветочница прошла внутрь и, закинув ногу на ногу, устроилась по соседству.