– Вот, – протянула ему
выпотрошенную сумку и разревелась пуще прежнего. Знаю, не красиво и как-то
по-детски, но ведь обидно же.
– Фух,
Цветок! Напугала меня! – нахмурился, выхватил сумку, осмотрел её со всех
сторон. – Документы тоже украли?
– Нннееет, – реву уже во весь
голос. –
Кошелёк там был… И телефон! – икаю и снова всхлипываю.
– Херня
это всё, Цветочек, – ненормальный улыбается (конечно, не его же обчистили!) и берёт в свои
большие ладони моё лицо. – Ну-ка, отставить слёзы! Вот документы
восстанавливать геморройно, да. А кошелёк и телефон – чепуха.
– Чепуха?!
Это были мои последние деньги! И как теперь без мобильника? Мы ж в двадцать
первом веке живём! А вдруг мне по поводу работы позвонят? А эта стерва из ЖЭКа
меня выгнала! Говорит, мала я ещё, чтобы на такую серьёзную должность! Уборщица
– это серьёзная должность, представляете?! – поток жалких, слёзных речей несомненно продлился
бы, если бы мой рот не заткнули поцелуем.
Самым настоящим поцелуем! С языком и горячим дыханием. Влажный, волнующий,
страстный поцелуй. А губы его мягкие, приятные, но требовательные и сминают мои
жёстко, подавляюще. Так, словно я собственность этого мужчины и никак иначе.
На мгновение замерла от неожиданности (хотя мгновение это длилось около
минуты и что самое страшное, я отвечала на его поцелуй), а потом, когда сигнал
об опасности всё-таки дошёл в мозг, отшатнулась и залепила ему пощёчину. Чисто на автомате, хотя чего там… Заслужил.
– Я
же тебя предупреждал, – он тяжело дышал, по щеке расползался красный
отпечаток моей ладони, но улыбался и, кажется, был очень даже доволен. – Ещё раз «выкнешь»,
поцелую.
Сумасшедший. Больной!
Но как целует… Меня в жизни так никто не целовал. Куда там Вадику с его
слюнявыми лобызаниями.
– Знаете
что! Не подходите ко мне больше! – схватилась за ручку двери, но он своей огромной
пятернёй снова её закрыл.
– Не
могу, Цветок. Ты с ума меня свела, – дышит в затылок, еле ощутимо касается губами. – Не прогоняй.
Видишь, как пёс бездомный за тобой волочусь… Всякое самоуважение потерял.
От такого откровения по спине пробежали мурашки и стало жарко. Не то, чтобы
я перестала на него злиться, но что-то странное он вызвал своим признанием.
Это, конечно, не признание в любви, но всё же приятно. И будоражит. И сердце
так стучит… Никто и никогда таких слов мне не говорил. А всегда было интересно,
что чувствуют героини мелодрам, когда за ними так ухаживают. Непередаваемое
ощущение…