- Осмотреть тела! С собой забираем все исправные пулеметы,
оставшиеся гранаты – и посмотрите их пайки. Там может быть шоколад,
его раненым оставьте…
Шоколад способствует выработке новой крови. Где-то слышал – а
где не помню. По крайней мере точно знаю, что после сдачи крови
донорам рекомендовалось съесть шоколада… Устало ложусь на камни,
следя за тем, как ходят между телами немцев, густо усеявших пляж,
мои бойцы.
- С ФОГами аккуратнее! Не зацепите!!!
Отбили мы атаку противника. Отбили, несмотря ни на что. Хотя
вернее сказать вопреки – а самолюбие все же немножко тешит мысль,
что последний рывок врага погасил именно я… Но мазнув взглядом по
распластавшемуся рядом с товарищем Володе Карпову, в буквальном
смысле смертельно бледному, я лишь горько вздохнул: нет, фрицев
остановил не только я. И парень, протянув мне набитый диск, вложил
остаток жизни в это единственное усилие – скорее всего, на пределе
физических возможностей обескровленного организма. Помочь ему я уже
не смог, отрубившись сам… А когда Славка Красиков привел меня в
чувство, было уже поздно.
Но атаку мы отбили. Как видно я ошибся с оценкой вражеской
установки «только вперед»…
Немцам не хватило добежать до нас считанных метров. Но даже смяв
и перебив остатки третьего отделения, им пришлось бы еще
разбираться с бойцами первого и второго, а после штурмовать дот… И
все с потерями, которые и так уже были велики. А моя очередь в
упор, скосившая оставшихся храбрецов, как видно стала последней
каплей, что сломила их наступательный порыв. После враг уже не
пытался атаковать, а в беспорядке отступил к берегу, откуда
эвакуировался уже всего лишь на пяти катерах. Причем ещё два при
отходе потопили пулеметчики и артиллеристы дота.
Как я и обещал, «Омаха-бич» Крымского разлива. Вернее сказать
даже – Керченского. Или Феодосийского… Не суть. Главное – пока все
идет по плану.
Позволив себе секундную слабость, я целиком распластался на
камнях, разлегшись с максимальным для себя удобством. И тут же в
памяти всплыл эпизод, когда я также лежал на земле – причем долго
лежал, несколько часов к ряду. А всему предшествовал мой первый
разговор с начальником особого отдела дивизии…
2 мая 1942 года. Декретное время: 8 часов 3 минуты. Штаб 63
горнострелковой дивизии.
- Товарищ капитан, разрешите войти?