Немец послушно показал и правую, немного расслабив меня своей
послушностью.
А затем вторая осветительная ракета потухла – и прежде, чем в
воздух взмыла третья, обер-лейтенант опустил левую руку, несмотря
на мои требования. Мгновением спустя в свете очередной трофейной
«люстры», я разглядел зажатый в ней «вальтер»…
- Не стрелять!!!
Поздно. Немец успел дважды нажать на спуск, злобно оскалившись –
но обе пули достались бойцу, до того столь удачно положившего
последнего вражеского автоматчика. А в следующий миг раздался
отчаянный вскрик:
- Сашка!!!
И прогремевшая слева очередь трофейного МП-40 срезала врага…
Со всех ног бегу к офицеру, иррационально надеясь, что противник
всего лишь ранен. И он действительно ранен – смертельно. Кровь
густо течет сразу сквозь четыре дырки в животе и раскрытого рта,
жадно хватающего воздух.
- Дурак! Мог бы жить!
Немец с видимым трудом ответил, делая короткие паузы между
словами:
- В плену… У большевиков… Не выжить…
- Идиот… Это ложь! В отличие от вас, выродков, мы над пленными
не издеваемся!
- Не смей меня обманывать, большевик… Скоро ты умрешь… Вы все
здесь умрете…
- Даже не надейся, урод! Раздолбали мы вас! И Берлин в 45-ом
взяли!
Но обер-лейтенант – если это действительно его звание – меня уже
не слышит. Глаза его неподвижно замерли, глядя в небо, а дыхание
прервалось. Сплюнув от досады, я двинулся к замершему у убитого
товарища раненому бойцу:
- Знаешь по-немецки?
Разведчик коротко, но очень злобно посмотрел на меня, процедив
сквозь сжатые зубы:
- Нет!
После чего развернулся к павшему и тихо запричитал:
- Сашка… Братик… Как же так… Как же так… Из-за немчуры
проклятой…
Брат значит, не товарищ. М-да… Жаль погибшего парня. Но если бы
не этот поиск, они бы здесь все в землю легли. А так еще есть
шанс…
- Ну что, Самсонов, привел «языка» в штаб?
Под насмешливым взглядом капитана-особиста я, однако, не теряюсь
и невозмутимо отвечаю:
- Нет. Но всю необходимую информацию я у немца получил.
Начальник отдела аж замер и с явным подозрением спросил?
- Это ж какую такую информацию он сообщил?
Развернувшись лицом к непосредственному командиру, я поймал
взглядом его глаза, а после неторопливо, веско заговорил:
- Артиллерийская подготовка немцев начнётся в 4 часа 15 минут
утра 8 мая. По нашим позициям. Бить будут всей гаубичной
артиллерией 28-й легкопехотной дивизии, также удар нанесут восемь
батарей реактивных систем залпового огня. В районе 5 утра начнется
высадка морского десанта в нашем тылу. Также немец сказал, что
одной только 28-й дивизии переданы около 40 трофейный французских
танков и штурмовых орудий, в частности новых, с очень мощными
противотанковыми пушками. А за ними развернулась 22 танковая
дивизия, в ней больше двухсот танков. Причем более четверти –
поступившие из Германии новые машины с удлиненными орудиями и
усиленной броней. Напоследок немец сказал, что скоро мы все здесь
умрем…