Ну, последнее – чистая правда. А вот обо всем остальном я узнал
еще до запуска второго в моей жизни «погружения». И хотя особист
несколько поплыл после моего «убедительного» взгляда, спросил он
все же с недоверием:
- Что, и вот он тебе все успел рассказать?
Я как можно более равнодушно пожал плечами:
- А чему тут удивляться? Он был ранен, плюс болевой шок, очень
хотел жить – молодой еще. Я пообещал, что окажу ему всю необходимую
медицинскую помощь, но мне нужна информация – когда, где, какими
силами… Он по началу поверил, говорил заискивающе, быстро, а когда
стало хуже и понял, что умирает, добавил про новые танки, про
самоходки с мощными пушками.
- Так может это все бред умирающего?!
- Бред, не бред, товарищ капитан, а проволоку ночью сегодня
резали, и не в одном месте.
Особист вновь настороженно насупился – и вновь попал в ловушку
моего взгляда, успев все же подозрительно произнести:
- А откуда тебе было знать, что к проволоке немцы полезут?
- Так я же говорил, чуйка у меня. Хотели в поиск пойти к фрицам,
а тут вдруг понял я, что надобно обождать.
Однако видя колебания начальника, я добавил после секундной
паузы:
- Но, по совести сказать, очко заиграло. Прям очень страшно
стало к немцам лезть, решил обождать да подумать, как лучше
поступить. А оно вон как вышло – сами к нам полезли.
Мое признание в собственном страхе подействовало на главу
особого отдела успокаивающе. Встав, он протянул мне листок чистой
бумаги:
- Пиши рапорт, как все было, и главное – сведения немца. Передам
комдиву.
Я согласно кивнул, потянувшись к чернильнице, но потом замер и
твердо произнес вслух:
- В ночь с 7-го на 8-е дивизию нужно отвести от противотанкового
рва.
Капитан только качнул головой и даже улыбнулся уголком рта –
словно хорошей шутке. Тогда я повторил:
- Дивизию нужно отвести назад. Или немцы нас с утра артналетом
так подавят, что уже нечем и некому отвечать будет, когда фашисты
танки бросят в бой.
Возможно в начале командир хотел разразиться гневной отповедью,
однако в последний миг решил сменить тон ответа на более спокойный,
разжевав все как маленькому ребенку:
- Самсонов, ты не комдив. Но даже и будь ты комдивом, такие
решения не принимаются без санкции на то командующего армией. А
последнему нужно разрешение командующего фронтом. Однако же и
генерал-лейтенант Козлов не может не считаться с мнением
представителя Ставки Верховного Главнокомандования, товарища
Мехлиса при принятии подобных решений. А товарищ Мехлис…