– Заперто. – Князь обернулся. Старик смотрел на него. На лбу в глубоких морщинах блестели алые капли. Волосы на голове спутались в кровавый колтун. Губы едва шевелились.
– Меч… Разбей стекло и возьми.
Меч был странный, огромный – про такие Князь только в сказках читал, а вживе видеть не приходилось. С длинной кованой рукоятью и широким лезвием из тронутой чернью стали. По лезвию, полустертая, шла узорная вязь из слов. Некогда было читать, его торопил старик.
«Все одно, – тоскливо подумал Князь. – Пусть уж будет и это.» Он высадил каблуком стекло. Колкая стеклянная крошка мгновенно вонзилась в щеку. Он хотел обтереть кровь, но сзади хрипел старик. Тогда он взялся двумя руками за рукоять, с силой рванул на себя, но меч как висел, так продолжал висеть, вросши намертво в стену. Князь бессильно развел руками.
– Не могу.
– Сможешь, напои его кровью.
Князь ладонью провел по лицу и наложил ее на холодное лезвие. Только он это сделал, как меч сам скользнул ему в руку. Он стал легким, как птичий пух, словно весу в нем не было никакого. Это был призрак меча, и в то же время, когда Князь взмахнул им над головой, воздух рассекся со свистом и в лицо ударило ветром.
В голосе у старика силы заметно прибавилось.
– Теперь разруби узел.
Князь с зажатым в руке клинком обернулся, не понимая приказа. И вдруг увидел в ногах старика тяжелую железную цепь. Князь мог поклясться, что еще минуту назад никакой цепи не было.
– Руби, или будет поздно.
Князь ударил мечом по цепи, и она разлетелась в пыль.
– Все, теперь я свободен. – Морщины на лице старика разгладились. Он все еще продолжал лежать, но глаза светились покоем. – Князь – твое имя. Я ждал, я знал, что ты должен придти. Сейчас я уйду к себе, а тебе еще многое надо сделать.
Меч и книга. Меч теперь твой. Ты – хозяин меча. Когда он тебе понадобится, назови свое имя: Князь.
– Книга? – Князь услышал знакомое слово.
Старик не дал ему говорить.
– Все в книге. А теперь делай, что должен делать. Мне пора уходить.
Только он это сказал, как музейный зал опустел. Старик исчез, и пятна крови исчезли; меч, что только что играл у Князя в руке, занял свое место в витрине. Стекло было по-прежнему пыльным, и за ним на продранном бархате висел самый обыкновенный клинок с инвентарным музейным номером.