Я была любовницей Гришки. Я осталась любовницей Никиты. И ничего не изменится. Статус любовницы, словно клеймо, впечатался мне в лоб. Будто на что-то другое я не годилась. Как же я захотела заплакать. Плакать от сжигающей меня обиды. Я с трудом сдерживала рвущиеся на волю слёзы. И только вовремя всплывшие в память слова бабушки Есфирь: «покорять, а не покоряться», вернули мне самообладание. Дали мне силы достойно ответить ему. Ему — человеку, с которым я мечтала прожить жизнь и родить детей.
— А, знаешь, ты прав. Зачем тебе разводиться? Мне двадцать. Я молода и полна сил. Тебе уже за пятьдесят. Через десять лет нам и заняться-то нечем будет. Твоей сиделкой я себя не вижу. Не хочу это право забирать у твоей жены. Как там? В болезни и во здравии, в жизни и в смерти…
Скинув сапоги и шубку, подаренную им, я пошла в ванную. Включив воду, долго плакала, сидя на краю ванны. Мне хотелось, чтобы он видел мои слёзы. Не каждый день узнаёшь, что ты не невеста, а всего лишь любовница.
Злость и обиду на Никиту смыли слёзы. Уже на следующее утро я улыбалась ему, намазывая булку маслом. Смеялась над шутками. Я не смирилась с этим постыдным статусом, но и не показывала своё разочарование в наших отношениях.
С его сыновьями я тоже познакомилась. Если с Ноной заочно по письму, то со старшим по телефону.
За неделю до Нового года, где-то в полдень, зазвонил телефон. Я подняла трубку и, потягиваясь лениво, сказала:
— Да.
В трубке было молчание.
— Я вас слушаю, говорите.
— Извините, я, наверное, ошибся, — голос был чуть растерянный и неуверенный.
— Ну, если вы не скажите, кому звоните, мы вряд ли узнаем, ошиблись вы или нет, — игриво сказала я.
Настроение было хорошее. Чтобы компенсировать своё отсутствие на праздники, Никита завалил меня подарками.
— Я звоню Никите Андреевичу Пичугину.
Голос на другом конце провода был приятен. Я даже поймала себя на мысли, что кого-то он мне напоминает. Та же хрипотца.
— Он будет вечером. Я скажу, что вы звонили, если назовётесь.
— Я его сын! А кто вы?
— Я его любовница! — быстро ответила я.
Я сказала, даже не подумав, стоит ли придумывать сказку для ушей его сынишки.
Гудки в трубке.
Сын Никиты положил трубку. Не выдержал, наверное, моей наглости. А что я должна была сказать? Секретарша. Принимаю звонки в его квартире. Я не жалею, что так сделала. Моя мелкая пакость, как любовницы. Пусть его благоверная жёнушка и сыночки знают о моём существовании. Я же знаю о них!