— Горничными? — не удержалась от возгласа Кира.
— Горничными, — кивнула тетя Зина. — Другого, к сожалению, предложить не могу. А что? Зарплата неплохая, плюс кто оставит чаевые — тоже денежка в копилочку. Будете друг с дружкой меняться сменами, коли что. Одна сидит дома с детьми, вторая работает, и наоборот. Оглянуться не успеете, вырастет ваша малышня, там уж и найдете работу по сердцу. А пока кушать надо, так отчего не взяться? Вы молодые, рукастые, справитесь.
Сестры переглянулись и одновременно кивнули.
Вот уже полчаса рабочего времени Левон неподвижно сидел за столом и, как последний истукан, пялился на телефон. Утро, в офисе дел невпроворот, а он все продолжал глазеть на экран мобильного.
С экрана ему улыбалась Кира — рассматривал присланное ею когда-то селфи. Все фото удалил, а это не смог, рука не поднялась. Самое любимое.
Кира была на нем хорошенькой, как картина. Свежая после утреннего душа, в одном полотенце на голое, мокрое тело, влажные кудри разметались по плечам. Улыбка у нее прямо неземная, Левон по наивности думал, она так улыбалась только ему… Гордился тем, какая красивая у него невеста.
Предательница.
Казалось, давно переболел ею, давно отпустил. Но в последние сутки вдруг снова накрыло. Душа болела, сердце жгло, даже уши — и те горели. Он заметил сегодня утром явные покраснения, чего раньше не наблюдал. С чего бы это?
Говорят, когда горят уши, это значит, что тебя кто-то вспоминает. Отчего-то из всего обилия знакомых подумал он именно о Кире.
Стоило впустить воспоминания о ней в душу — и понеслось…
Былая обида вскрыла грудную клетку, обнажила сердце и принялась с аппетитом жрать.
Такой боли и страданий, что Кира ему причинила, он не испытывал никогда. И не испытает. Трудно ему пришлось, ой как трудно. Все потому, что до нее в жизни никого так не любил, и после уже вряд ли полюбит. Бывшая невеста отобрала у него эту способность. Не привлекали его другие женщины. Не нравились, не возбуждали.
Уж он старался вышибить клин клином. Ходил с Багратом и Артуром на вечеринки, активно общался с женским полом. А толку? Не было ни на грош. Ни одна не пришлась по сердцу. И он прекратил гоняться за недостижимым.
Видит бог, мало кому в жизни было так же тяжело, как Левону в последние месяцы. Весь иссох, исстрадался, разъела его изнутри любовь проклятущая.