– Vinny! Oh, my God! Как ты меня нашел? Мы не виделись вечность!
– Двенадцать лет, – уточнил посетитель. Он был скорее маленького, чем среднего роста, скорее пятидесяти лет, чем шестидесяти, скорее плотный, чем толстый, и, похоже, весьма богат – на нем был светлый костюм от «Армани», темная рубашка от «Версачи», туфли от «Балли», «Ролекс» на руке, а на загорелой шее и на безымянных пальцах – золотая цепочка и перстни от «Тиффани». С таким подчеркнутым шиком одеваются либо те, кто относится к себе с большим уважением, либо те, кто хочет внушить это уважение окружающим.
– Двенадцать лет?! Неужели?! – воскликнул Зускин. – Да, ты прав! Двенадцать лет! Но ты великолепно выглядишь! Даже лучше, чем тогда! Садись! – Зускин сам подвинул гостю кресло. – Что ты пьешь? Джин? Виски? Коньяк?
– Кровь, – сказал гость, садясь.
– Что??? – поперхнулся Зускин, но тут же рассмеялся: – Винни, ты все тот же! «Кровь»! Боже, я уже забыл твои шутки! Но если бы не они…
– Cut the shit! (Заткнись!) – сухо перебил его Винсент. – Ты мой должник, ты помнишь?
– Винни! – Зускин укоризненно заглянул гостю в глаза. – Я тебе жизнью обязан! Даже мои внуки знают об этом! Твое имя как икона в нашем доме! Я просто не знал, как тебя найти! Все-таки что ты пьешь? Кофе? Апельсиновый сок? – Он суетливо подошел к небольшому холодильнику у огромного, во всю стену окна. За этим окном открывался роскошный вид на залив Марина-дел-рэй и на сонмище яхт, дремлющих там под теплым калифорнийским солнцем. – У меня есть прекрасный русский квас! Ты такого не пробовал! Прямо из Москвы! На алтайском меду!..
– Come on, – негромко остановил его Винсент и кивком указал на кресло за письменным столом, где высились чугунный бюстик Моцарта, два скрещенных русских и американских флажка, стопки роскошных буклетов компании «Нью раша инвест, лтд.» и семейные фото хозяина. – Сядь! – приказал Винсент Зускину.
Зускин, враз потускнев, послушно сел в кресло. Произнес обреченно:
– О’кей, Винни! Что я могу сделать для тебя?
– Двести тысяч сегодня и еще пятьсот завтра. В долг. На год. Под десять процентов.
Зускин изумленно захлопал глазами.
– Винни, ты шутишь? Я в жизни не видел таких денег!
– Что? – Винсент повернулся к нему левым ухом, он был глуховат на правое.
– Я в жизни не видел таких денег, клянусь! – повторил Зускин.